Рустам Панченко - Инвалид. Том первый

Потом из флайера, который после произошедшего явно походил на консервную банку, которую пытались открыть камнем, наш спасатель вытащил попавшую под руку идиотов девушку. Когда ее голова показалась из кабины, даже подумал, что у нее кровотечение, и из нее выбежала вся кровь. Лицо, которое стало белым как снег, не выражало вообще никаких эмоций. Это было лицо покойника. Даже перепугался, подумав, что она умерла от страха, но нет. На землю девчонка спускалась сама. Страж правопорядка ее только немного поддерживал, пока ту на подхватил мой охранник.

Несмотря на свое не сильно выдающееся телосложение, он принял летчицу на руки без особых усилий. А потом отошел в сторону, и поставил ее на ноги. Держалась она с трудом, так как ее тоже довольно сильно штормило. Видимо, произошедшее для красавицы было не меньшим стрессом, чем для меня.

Полицейский, буду так называть стража правопорядка для простоты произношения, несколько раз обошел вокруг флайера новой подружки, внимательно его осматривая. Не удивлюсь, если с помощью нейросети он ведет протокол случившегося. Потом он направился в нашу сторону. Остановившись за несколько шагов до Сенты, он, довольно любезно попросил рассказать, что здесь произошло. Причину его любезности и приятного тона голоса понял, когда взглянул в лицо няньки. И снова стал свидетелем очередной метаморфозы. Теперь я смог лицезреть снежную королеву — холодную, надменную, и отрешенную. Вероятно, ее внешний вид и заставил полицейского обращаться со всем возможным почтением? Правда, разговор пришлось прервать, так как два напарника стража порядка, подвели к нам трех мажоров, чуть не угробивших меня и девушку. По их лицам стало понятно, по крайней мере, мне, что господа находятся под воздействием психотропных препаратов. Когда в голове появился подобный вывод, то даже не удивился столь интересной интерпретации увиденного. Честно говоря, я уже устал удивляться непонятно откуда берущимся знаниям. Да и получающемуся на лету анализу — тоже. Одной непонятной больше, одной меньше — сейчас это не важно.

— Вы обвиняетесь в покушение на убийство госпожи Элирсон.

С этими словами помогавший нам полицейский обратился к трем, стоящим перед нами, лбам. В ответ же те просто заржали. Такое чувство, что мужчина рассказал им очень смешной и сильно пошлый анекдот. Услышал, как скрипнули зубы Сенты. Краем глаза замерил, как сжались до белизны кулаки Карсена. Увидел, как уронила голову, беззвучно заливаясь слезами, моя спасительница.

— Так не убили же! Какие претензии, шеф?

Действительно, претензий никаких им предъявить не смогут. Никто не погиб. Ущерба на миллионы кредов не нанесено. Так что никаких претензий. А то, что мы не смогли защититься и надавать им по мозгам — это сугубо наши проблемы. И тут в мозгах снова щелкнуло.

Нет, на этот раз была не злость. Это была чистая ярость, которая сделала мозги кристально чистыми, и они, как всегда бывало в таких ситуациях, начали работать на повышенных скоростях. Согласно законодательству предъявить претензии и набить виновным морду, могут только потерпевшие. И сделать это возможно даже в присутствие представителей правоохранительных органов. То есть, дать сдачу сможет только девчонка… Хотя нет. Судя по тому, как старательно она прячет свои глаза, от нее ничего такого не добьёшься. Даже если попросить ее об этом. Хотя, идея, как уже говорил, бредовая. Ну, что сможет сделать пятнадцатилетняя девушка этим трем бугаям? Понятно же, что абсолютно ничего. Вот они и ведут себя как настоящие скоты.

Странно, но меня вообще во внимание не принимают. Хотя, да. Это уже мои тараканы. Стоит только немного подумать, как все стает на свои места. Вот скажите, кто и когда принимал во внимание желания трехлетнего шкета? Это еще больше придавило мне мозги. Может, я еще не раз пожалею о своем решении, но я решил дать сдачи. Смешно звучит в исполнении мелкого недомерка? Ну, это пока вы не познакомились со мной поближе!

— Будете ли вы, госпожа Элирсон выдвигать претензии данным господам?

— услышал вопрос стражника правопорядка, который в этот момент указал на виновников торжества.

Она лишь отрицательно покачала головой. И в этом жесте было столько боли. Как будто бы у меня на глазах растоптали ее мечту… Так выходит…

— В таком случае…

Понимая, что тот сейчас просто закроет дело, я тут же вклинился в его разговор. Видимо, никто ни о чем меня не будет спрашивать. А это уже непорядок.

— Я накажу их.

Пришлось выбирать более детские слова, чтобы хотя бы частично соответствовать образу ребенка. От услышанного, офицер просто улыбнулся, а топота снова заржала. Видимо то, что они услышали, было сильно смешным.

— Я накажу их! — решил настоять на своем. А обратился к няньке. — Отпусти!

Та, не выказав удивления ни единым жестом, поставила меня на ноги.

— Подтверждаете мое право? — спросил полицейского.

— Да, — ответил тот, видимо не сообразив, кто его спрашивает и что он требует.

— Вы согласны ответить? — на этот раз адресовал свой вопрос обкуренным бугаям.

Ответить они не смогли, а только закивали головами. Тяжело заливаться от смеха и говорить. Видимо то, что делал я, было круче, чем принятая ими дрянь. Отчего-то именно такое возникло ощущение, когда смотрел в их сторону.

Выбрав самого здорового из группы, подошел к нему и поднял взгляд к его глазам. Да, мне пришлось задирать голову вверх, но запал это не изменило. Крутяк стоял, не собираясь даже пальцем пошевелить. Ему было прикольно увидеть, что я сделаю. В ответ же, он мог тоже пнуть меня, и боюсь, что на этом моя жизненная эпопея трагически и закончиться бы.

— Ты можешь откупиться. Цена — твой флайер.

Эта мысль пришла в голову только что. А что, довольно неплохой откуп. Только не думаю, что он согласиться на мое условие. Ну, да. Так и оказалось. Продолжая ржать, тот отрицательно покачал головой.

Ну, нет так нет. Подошел поближе, и постарался сделать вид, что решил пнуть его ногой по голени.

Буквально один слабенький детский удар, и дикий смех прервался диким воем. Все, кроме заторможенной девчонки отскочили в стороны. Понимаю, что это чисто рефлекторное движение, но мне понравилось. Бояться — значит, уважают.

Когда завывания ударенного бугая надоели, остановил экзекуцию.

— Последний раз спрашиваю, — на этот раз постарался быть предельно серьезным. — Жизнь или флайер?

Налитые кровью глаза мажора, только что катавшегося по земле, были огромными от страха.

— Ты… Ты не убьёшь меня, — еле слышно просипел он.

Последствий дури, которая до того была явно видна, теперь даже не наблюдалось. Вот что значит правильно прочистить мозги! Хотя, да, убивать нельзя. Это нарушает ненормальные законы этого мира.