Ольга Громыко - Космоолухи: до, между, после

— Мы над этим работаем, — серьезно заверил доктора Олег, забирая у пса целехонькое яйцо, а печенье подбрасывая в воздух. Клац! — Молодец.

Агат вильнул хвостом, больше радуясь похвале, чем лакомству.

— А сколько ему лет? — Полина тоже предложила псу вкусный кусочек, но Агат вежливо его обнюхал и уставился на хозяина, ожидая разрешения.

— Да возьми уже, возьми, попрошайка! Почти пять. У меня был вынужденный перерыв в службе, после того как… — Олег рассеянно потер ладонью правое бедро и осекся. — В общем, маялся от скуки, а тут как раз знакомый заводчик срочно щенков пристраивал, им тогда всего пять недель было. Этот последний оставался, самый мелкий.

— Теперь-то его мелким не назовешь, — уважительно заметил Станислав.

— Да, вымахал кобелина! — с заслуженной гордостью подтвердил Олег. — Намучился я с ним тогда, как с ребенком, по десять раз за ночь вставал, вся квартира в лужах была, а изгрызенной обуви на целый полк хватило бы. Зато сейчас не продам ни за какие деньги!

— Клевый пес, — согласился от своего пульта Дэн. — Послушный.

— Ага, прям как киборг! — не выдержав, съязвил Теодор, намекая, что если жизнь действительно припрет капитана Васильева к стенке, то он без зазрения совести бросит и этого «друга».

— Лучше, — с такой непоколебимой уверенностью возразил Олег, что пилоту стало стыдно — причем отнюдь не перед пассажиром. — Собака не просто слушается хозяина, а любит его, чувствует настроение, все помнит… Даже обидеться может. А киборгу без разницы, кто им командует. Передал право управления — и прощай дружба!

— Кто бы гово… — воинственно начал Тед, но под свирепыми взглядами остальной команды прикусил язык и промямлил: — Кто бы мог подумать…

Олег, к счастью, ничего не заметил и не заподозрил. Насчет навигатора он уже успокоился: во Вселенной столько похожих людей, что на планетах, где в период колонизации активно использовалось клонирование, до сих пор очень популярны татуировки на лицах — собственной уникальности катастрофически не хватает. К тому же за пять лет капитан Васильев наверняка подзабыл, как выглядел его «сослуживец», и среагировал чисто на цвет волос и примерный типаж.

Решив, что разговор заглох из-за исчерпавшей себя темы, Олег предложил новую:

— Следующая остановка у амебоидов?

— Точняк, послезавтра к вечеру доползем, — как ни в чем не бывало отозвался Дэн, — и часиков на восемь-десять залипнем.

— Вы уже высаживались на Паутине?

Станислав невольно улыбнулся: он тоже частенько ловил себя на использовании армейских терминов.

— Да, мы возили туда грузы.

— И как там?

— Пкстьрдксн! — злобно заявил Михалыч.

— Довольно приятная планетка, — смягчил приговор Вениамин. — Кислородная, почти безопасная, можно ограничиться легким скафандром.

— А лучше шортами и майкой, — добавила Полина, так и собиравшаяся поступить.

— Э-э-э… — протянул Олег, сбитый с толку разбросом мнений.

— Там по прогнозу сейчас жарко, градусов сорок, — пояснила девушка. — И из майки, если что, любопытного аборигена легко вытряхнуть, а вот из скафандра — фигушки.

— Ладно бы только из скафандра, — неодобрительно добавил Станислав. — Перед отлетом приходится тщательно очищать корабль от безбилетников, амебоиды мастера маскировки и обожают путешествовать на халяву. Особенно в машинном отсеке, там много укромных труднодоступных мест.

Михалыч фыркнул и снова пробурчал что-то нецензурное.

— Ну, с Агатом это не проблема, — рассмеялся Олег. — «Зайцев» он даже сквозь обшивку учует.

С киборгом это тоже не было проблемой — он не только чуял затаившихся амеб, но и видел. В инфракрасном спектре они напоминали миниатюрные звездные системы: нежно-фиолетовая плазма, алое ядро в оранжевой короне и несколько десятков белых, синих и зеленых вакуолей. Выкидывать амебоидов вручную не стоило и пытаться, они в буквальном смысле просачивались сквозь пальцы, поэтому контролер вооружался пульверизатором, заправленным крепким, жгучим раствором соли. Но обычно достаточно было найти нелегала, выразительно показать ему на выход и проследить, чтобы «заяц» туда уполз (а взамен не вползли еще десять).

— О, супер, вы нас здорово выручите! — так правдоподобно восхитился Дэн, что Станислав украдкой погрозил ему пальцем: «Если пес кого-нибудь пропустит, то отвечать за это будешь ты!» Как бы кое-кому не хотелось посадить Олега в лужу, порядок на корабле важнее.

Планета называлась Паутиной из-за обилия рек, а не пауков. Ветвистые русла густо оплетали ее с одного полюса до другого, местами сливаясь в моря и даже океаны. Вода в них была одинаково слабосоленая, пригодная как для питья, так и для жизни в целом, поэтому вылезать на сушу у оной особого стимула не было. К тому же по поверхности регулярно прокатывались флэш-смерчи, крайне интересное и красивое природное явление — если наблюдать его с безопасного расстояния. Кое-кто из исследователей даже утверждал, что это эктоплазменная форма жизни, но поймать ее в банку пока никому не удалось. А вот смерчам везло чаще: они призраками проходили сквозь тонкий слой неорганики, оставляя от незадачливых ловцов одни скафандры. Корабль с многослойной обшивкой был смерчам уже не по зубам — вернее, они принимали его за утес и облетали.

«Космический мозгоед» успешно приземлился в черте космодрома, собственно чертой и ограничивавшегося: ровная площадка, обведенная ярко-желтой волнистой линией — амебы почему-то нежно любили этот цвет. Когда капитан вошел в пультогостиную, Теодор с кружкой кофе стоял возле голографической платформы, выслушивая Машин отчет и одобрительно рассматривая ее пышные формы. Спешить было некуда, все равно придется зависнуть на Паутине до утра: деликатесное планктонное желе быстро портилось, и его готовили по факту прилета транспортника — а то мало ли, вдруг выбьется из графика на день-другой, и все три тысячи литров насмарку. Технологический процесс длился семь — восемь часов, но экипаж только обрадовался возможности размять ноги и проветрить головы. Даже самому матерому космическому волку нужно время от времени кидать якорь в порту, дабы потом с чистой совестью утверждать, что лучше открытого космоса ничего нет (особенно если успеть сломать в том порту пару носов и крупно задолжать бармену).

Сперва Станислав, как всегда, заметил Олега, а потом Агата: пес дремал возле диванчика, свернувшись в черный лохматый ком. Сверху вишенкой на торте лежала Котька. Стоило Агату шевельнуться, как она начинала шипеть, не открывая глаз, и пес покорно затихал. При появлении капитана кошка потянулась, словно измеряя длину «лежанки», села и принялась вылизывать живот, заднюю лапу, а потом, увлекшись, и собачий бок. Агат вежливо вильнул Станиславу хвостом и был немедленно «вознагражден» укусом. Котька еще немного побурчала, брезгливо сплевывая прилипшие к языку шерстинки, и продолжила намывать эту возмутительно грязную и невоспитанную собаку. Раз уж от нее никак не избавиться, надо хотя бы привести ее в приличный вид!