Самуэль Дилэни - Падение башен. Нова

— Вон Аарон! — воскликнула Руби.

— Нет, — откликнулся Принс.

Теперь уже стояло столько людей, что Локу ничего больше не было видно. Таво поднялся и стал кричать на людей впереди, чтобы они сели. Кто-то передал ему бутылку, и он замолчал.

Человек стоял на ограде, над толпой. Прыгая, он задел плечом фонарь и по брезенту заплясали тени. Перегнувшись через балку, он недовольно поглядывал на раскачивающийся фонарь, потирая мускулистые руки. Заметил пушинку, подчеркнуто осторожно снял ее и стал осматривать свою грудь и плечи.

У края ямы раздался шум, потом он смолк. И снова рев. Кто-то махал курткой. Человек, не найдя больше ничего, снова перегнулся через балку.

Возбужденный и в то же время несколько разочарованный, Лок, от выпитого рома и вони не очень хорошо себя чувствовал.

— Пойдем, — крикнул он Принсу. — Пойдем наверх, там виднее!

— Наверное, не стоит, — возразила Руби.

— Почему бы и нет, — Принс шагнул вперед. Но вид у него был испуганный.

Лок двинулся впереди него.

Вдруг кто-то схватил его за руку так, что он завертелся волчком.

— Что ты тут делаешь? — фон Рей, рассерженный и смущенный тяжело дышал. — Кто тебя только надоумил привести сюда этих ребят?

Лок оглянулся в поисках Таво. Таво не было.

Аарон Ред остановился позади отца.

— Я говорил , что надо кого-нибудь с ними оставить. Ваши электронные сторожа давно устарели. Любой мало-мальски сообразительный ребенок может разобраться в их схеме.

Фон Рей быстро повернулся к нему.

— О, с ребятами совершенно ничего не случилось. Но Лок хорошо знает, что ему не полагается выходить вечером в одиночку.

— Я отведу их домой, — вступила в разговор подошедшая мама. — Не расстраивайтесь, Аарон. С ними все в порядке. Я страшно сожалею, в самом деле… — Она повернулась к детям. — И кто только помог вам сюда забраться.

Кругом начали толпиться любопытствующие горняки.

Руби заплакала.

— Дорогая моя, чего ты теперь боишься? — с участием спросила мама.

— Ничего страшного, — произнес Аарон Ред, — она просто знает, что ей будет дома. Им известно, что бывает, когда они поступают плохо.

Руби, которая совсем не думала о том, что ей будет, заплакала по-настоящему.

— Почему бы не поговорить об этом завтра утром? — мама бросила на фон Рея отчаянный взгляд. Но папа был слишком расстроен слезами Руби и огорчен присутствием здесь Лока, чтобы заметить этот взгляд.

— Конечно, отвези их домой, Дана, — он поднял взгляд и увидел глазеющих на них горняков. — Отвези их прямо сейчас. Идемте, Аарон, нет нужды беспокоиться.

— Сюда, — сказала мама. — Руби, Принс, давайте ваши руки. Идем, Лок, мы пойдем прямо…

Мама протянула ребятам руки.

Принс взялся за ее руку своим протезом и сжал ее пальцы…

Мама вскрикнула, пошатнулась, схватилась за запястье другой рукой. Ее пальцы попали в тиски из металла и пластика.

— Принс! — Аарон попытался схватить его, но тот увернулся, пригнулся и бросился бежать.

Мама опустилась на колени прямо на грязный пол, тяжело дыша, с трудом сдерживая слезы. Папа взял ее за плечи.

— Дана! Что он сделал? Что случилось?.

Мама отрицательно затрясла головой.

Принс бежал прямо на Таво.

— Задержи его! — закричал отец по-португальски.

Аарон крикнул:

— Принс!

Окрики, казалось, лишили мальчика всех сил. Он, с побелевшим лицом, упал прямо на руки Таво.

Мама уже стояла, уткнувшись исказившимся от боли лицом в папино плечо.

— …и одну из моих белых птичек, — услышал Лок.

— Принс, подойди сюда, — приказал Аарон.

Принс приблизился. Движения его были угловатыми и дерганными.

— А теперь, — сказал Аарон, — ты пойдешь домой с Даной. Она очень сожалеет, что упомянула про твою руку. Она не хотела оскорбить твои чувства.

Мама и Папа с удивлением взглянули на Аарона.

Аарон Ред повернулся к ним. Единственное, что Лок нашел у него красного [5] Ред — красный (англ.). , так это уголки глаз.

— Вы понимаете, — он выглядел очень усталым, — я никогда не упоминаю о его дефекте. Никогда, — он выглядел очень расстроенным. — Я не хочу, чтобы он чувствовал себя неполноценным. Я абсолютно никому не позволяю указывать на то, что он не такой, как все. Вы не должны говорить об этом в его присутствии. Понимаете? Совсем не должны.

Отец все еще порывался что-то сказать, но какое-то смущение не давало ему вымолвить ни слова.

Мама глядела то на мужчин, то на свою руку. Она поддерживала ее другой и осторожно поглаживала.

— Дети, — сказала она, — идемте со мной.

— Дана, ты уверена, что сможешь…

Мама остановила его взглядом.

— Идемте со мной, — повторила она. Они вышли из-под тента.

Около входа стоял Таво.

— Я пойду с вами, сеньора. Я провожу вас до дома, если хотите.

— Конечно, Таво, — ответила мама. — Спасибо. — Руку она прижимала к животу.

— Этот мальчик с железной рукой, — Таво покачал головой. — И девочка, и ваш сын. Это я их привел сюда, сеньора. Но они попросили меня, понимаете. Они сказали, чтобы я привел их сюда.

— Я понимаю, — сказала мама.

Возвращались они не через джунгли, а по широкой дороге, проходящей мимо причала, с которого акватурбы доставляли рабочих на подводные рудники. Высокие конструкции покачивались на воде, отбрасывая на волны двойные тени.

Они дошли до ворот парка и Лок вдруг почувствовал боль в желудке.

— Подержи его голову, — велела мама Таво. — Видишь, это возбуждение не пошло тебе на пользу, Лок. И опять ты пил это молоко. Тебе стало лучше?

Он ничего не сказал о роме. И запах под навесом, и аромат, исходящий от Таво — все это помогало сохранить тайну. Принс и Руби спокойно смотрели на него, изредка поглядывая друг на друга.

Наверху мама привела электронного сторожа в порядок и проводила Принса и Руби в их комнаты. Потом она зашла в детскую.

— Мамочка, тебе все еще больно? — спросил Лок с подушки.

— Да. Ничего не сломано, хотя сама я удивляюсь, почему. Как только я уложу тебя, мне надо пройти обследование на медицинском аппарате.

— Они хотели пойти, — проговорил вдруг Лок. — Они сказали, что хотят посмотреть, куда вы все ушли.

Мама села на постель и стала гладить его по спине здоровой рукой.

— А тебе самому разве не хотелось посмотреть хотя бы самую капельку?

— Да, — признался он, помолчав.

— Я так и думала. Ну, как твой желудок? Мне не нравится этот разговор. Я никак не могу понять, как это соевое молоко может быть тебе полезно?

Он опять ничего не сказал про ром.

— А теперь спи, — она направилась к двери детской.

Он помнил, как она коснулась выключателя.

Он помнил луну, затемняющуюся поворачивающейся крышей.

Лок всегда ассоциировал Принса Реда с появлением света.