Макс Крайм - Пилот Империи

Сержу Кострову выпадали в основном бои один на один. Как бывший десантник он быстро набрал былую форму и без особого труда расправлялся со своими противниками, тем паче, что условия между поединщиками подбирались примерно равные. Гладиаторы равной силы сражались зрелищнее и отчаяннее, чем в неравных боях. У меня дело обстояло несколько хуже в плане подготовки, но всё же армейская муштра выручал. На меня сыпались в основном, групповые сражения. Сначала было тяжко. Выручала док… латая ранения, ну и собственное молодое тело позволяло мне быстро поправляться. После каждого боя я старался постоянно улучшать свою технику и тактику боёв в механической броне. Тут безусловным примером мне служил мой единственный напарник и друг. Грек.

После того самого первого боя, всем выжившим показали крайне неаппетитное видео.

Первое и последнее видео, показанное один единственный раз в начале заключения, вызвало у всех настоящий ужас. Трупы недавних противников и безнадёжных раненых, но всё ещё живых людей сбрасывали в полость между вертящимися железными барабанами, окованными стальными зубами. Это было будущее неудачно сражавшихся гладиаторов – быть перемолотыми в страшной дробилке. Меня стошнило и ещё нескольких пленных стошнило почти сразу, Грек лишь сильно побледнел и отвёл взгляд в сторону, меж тем – охранники ухмылялись, наслаждаясь и наблюдая за нашей реакцией. Именно тогда я и капитан решили сражаться на арене до последнего вздоха.

После серии побед, оставшимся в живых ветеранам обязаны были быть некоторые послабления, а также выдавались персональные доспехи. Не избежала эта участь и нас. Теперь любое выступление в них это было как визитная карточка. Завсегдатаи арены могли выбрать любого ветерана и связать с ним некую сумму денежных средств. Выигрывал или проигрывал гладиатор, соответственно получал или терял деньги игрок. Арена же всегда получала свою комиссию независимо от этого.

Теперь, как только я или Грек появлялись на техническом этаже и входили в армейский модуль, умная автоматика выдавала нам нужный тип доспеха. С арены гладиаторы возвращались через этот же модуль, и броня поступала обратно на склад. От боя до боя механики регулярно что-то меняли в технологичной броне. То улучшая характеристики, то чуть занижая – тем самым улучшая зрелищность поединков. Так же весьма разнообразными были и виды вооружения. После серии побед сержу даже дали прозвище Красный барон, из-за цвета механической брони.

Ещё одно обстоятельство, которое мы подметили с течением времени, это тот факт, что если не лезть на рожон и придерживаться немногочисленных правил – хозяева арены тоже придерживаются своеобразной справедливости в твоих поединках. Например, образцового гладиатора никто не выпустит в заранее проигрышный для него бой. В то время как с бунтарями и непокорными пленниками расправлялись нещадно, выставляя их примером для остальных гладиаторов. Таким образом, наше с Костровым желание о побеге стоило держать в большом секрете, иначе мы бы пополнили длинный список жертв «Колизея». А пока каждый из нас качался в тренажёрном зале, отрабатывал приёмы, оттачивал свою технику убивать, и щедро делился опытом с другом.

Сначала мне было сложно сражаться. Для этого необходимо было представить, что твой враг, не человек. Лучше если он животное, чудовище, желающее твоей гибели. Представь это, и тогда дарить смерть становиться легче…

Животное…

Так же как и ты сам…

Но я хочу выжить. Выжить и освободиться из плена. Выжить, исполнить обещание, данное самому себе и вернуться. Вернуться, чтобы разнести «Колизей» ко всем чертям, вместе с его дьяволом хозяином. Его чертовой дробилкой и тюремными законами. Если уж пускать тьму в своё сердце, то надо делать это весьма расчётливо…

Так я обычно настраивался на очередной поединок, сидя в тренажёрном зале или своей камере. Так было и сейчас. Но…

Меня отвлекли.

– Слышь, ты!.. Белоснежка!

Варан появился здесь намного раньше нас с Греком, но уже успел нажить себе репутацию беспредельщика и любимчика самого Горакса. Он был тем самым исключением из правил, которых должны были придерживаться все остальные заключённые Арены. Я догадывался, почему Варану позволялось много больше чем другим бойцам.

Синдикат Цзораес, на чью поддержку опирался Горакс, обеспечивал хозяина нового «Колизея» всем необходимым: костюмами персональной защиты и спец оружием для охраны, всевозможной амуницией для арены и самими гладиаторами. Как упоминалось ранее – частью этого были различного рода смертники, вытащенных за большие деньги из самых различных тюрем по всему звёздному сектору, частично рабы с наркотических плантаций преступных баронов, попадались и другие люди – чем-то не угодившие синдикату, или одному из его боссов. Таким как раз был вор и убийца по прозвищу Варан – сильный как трандошанский бизон, с не мерянными амбициями и минимумом интеллекта, ровно как у вышеозначенного животного. Сперва Варан сам работал на синдикат, но не сумев пробиться в верха преступной организации, он не придумал ни чего умнее как по-крупному нагреть одного из баронов «Цзораеса». Убив наркокурьера, что работал на босса группировки, он забрал у того товар на сумму в несколько миллионов кредитов. Незадачливый вор даже не успел должным образом реализовать украденные наркотики, когда его нашли люди из синдиката и предложили выбор: или мучительная смерть, или Колизей. Варан выбрал арену. Тут он проявил не дюжие способности в управлении различного рода доспехами и брони, регулярно побеждал в схватках, и его безжалостная манера пришлась по нраву хозяину «Колизея».

Благодаря таким как он представлять своих противников порождениями тьмы становилось проще.

Обладая большим опытом в управлении доспехами, этот тип каждый свой бой обставлял с большой театральностью, и помпой Он никогда не щадил противника, и всегда перед тем как убить его доставлял последнему адские муки. Мучил, пытал, изгалялся, черпая в этом высшее удовлетворение. Именно эта его извращённая черта и понравилась владельцу «Колизея».

Говорили, что как-то раз ему выставили в противники женщину. Одну из наложниц хозяина арены. Чем она провинилась перед хозяином не известно до сих пор. Известно другое – в том сражении, а точнее во время казни Варан в чрезмерной жестокости превзошёл сам себя. Для начала он сбил её с ног, изнасиловал, а затем медленно расчленил, и сожрал сердце. Он упивался её болью и кровью до самого конца. Насильник, негодяй, убийца!

С того самого времени он на всегда потерял уважение даже среди самых отъявленных головорезов. Но Варана это все трогало мало.