Макс Крайм - Пилот Империи

– Внимание всем, кто находится в «Колизее»! Горакс и его личная гвардия пали внутри боевого круга. Вы видели начало этой схватки и сейчас можете наблюдать её последствия. Отныне Арена больше не принадлежит синдикату Цзораес. Все пленники вскоре обретут долгожданную свободу. Любая внешняя связь отключена, оставшимся в живых охранникам рекомендую сложить оружие – тогда вас пощадят. Если нет – окажетесь в той самой молотилке, куда сами сбрасывали пленников! Заключённым – оказывайте всяческую помощь бойцам в серых доспехах и эмблемой в виде трилистника. Все, кто сопротивляются – будут уничтожены, остальные могут рассчитывать на свободу.

Одним он сулил надежду и свободу, другим внушал страх и ужас скорой расправы.

Оглушительный рёв, который раздался, надо полагать, из сектора плененных Гораксом и на какое-то время заглушил даже голос Гул-ло, усиленный динамиками. Я шёл за Даном, и думал, что отец хорошо подготовился. Даже слишком хорошо.

В его речи и действиях было всё – холодный верный расчёт и твёрдость, с которой он распределил роли и теперь управлял людьми под своим началом. Вряд ли изначально хоть кто-то из нанятых им людей знал обо всём, что планировал контрабандист. Даже мне он рассказал лишь ту часть, что была необходима для того чтобы сделать то, что я сделал. Пусть и с некоторой помощью чемпиона.

Порой мы проходили мимо настенных видеоэкранов, где голограмма показывала различные сцены в реальном времени, переодически переключаясь между камерами внутреннего наблюдения. Вот заключённые при помощи тяжёлого тренировочного инвентаря вышибающие запертую дверь своего сектора, та прогибается от ударов, метал мнётся, но пока сопротивляется, все камеры открыты, везде валяются спальные матрасы и ободранные целлофановые мешки из-под одеял. Следущее изображение: неизвестные бойцы в серой броне обстреливают в техническом коридоре один из постов – им отвечает редкий огонь, застигнутых врасплох охранников. Изображение меняется вновь: тренировочный зал, двое охранников Горакса лежат с разбитыми шлемами в лужах собственной крови, рядом пятеро подстреленных пленников – я с трудом узнаю зал, где первый раз серьёзно схватился с ящерицей. Иду дальше, поднимаюсь…

Винс Гул-ло встретил нас в опалённой огнём комнате перед запертой шлюзовой дверью. Над ней висела табличка – «палуба управления». Получается, я был прав и это действительно громадный корабль? Весь «Механический Колизей, – это один боевой корабль?

Рядом с контрабандистом находились двое бойцов в сером. Ещё один специальным агрегатом плавил стальную дверную переборку. Светящаяся нитеобразная линия была близка к завершению, она образовала на двери рисунок в виде большого правильного квадрата.

– Сэр! Вся местная охрана уничтожена, заключённых мы усыпили пустив газ! Комната впереди последний очаг сопротивления, – доложил Гул-ло один из его солдат.

Наконец боец рядом с дверью быстро подался в сторону, а вырезанный кусок стали с лязгающим звуком упал внутрь пока скрытого от нас пространства. В глубине помещения тут же раздалось несколько воющих вспышек, и стена за нашими спинами расцветилась новыми быстро выгорающими опалинами. Я и Дан раздаёмся в стороны, набрасываю забрало на лицо – у обороняющихся хоть и слабые ручные бластеры – после всего рисковать не хочется совершенно. Дан тоже надел свой тяжёлый штурмовой шлем. Спустя несколько мгновений врываемся в оплавленный проём, проходит пять минут и три трупа в униформе (у Горакса была странная тяга: окружать себя людьми в строгой черно синей форме) живописно украшают полы внутри настоящего командного центра. Вот только… Я оглядываюсь по сторонам: окружение мало похоже на все виденные и испытанные мной рубки управления космолётом, да тут есть три кресла, но приборы – совершенно неизвестные, странные рычаги управления, из всех датчиков понятен и работает только один – показатель энергии двигателя, сейчас отчаянно мигающий красным, обзорные экраны так же затемнены…

Гул-ло прошёл мимо и уселся в главное кресло посередине, его бойцы замерли по обе стороны от входа. Дан также упал в кресло слева рядом – благо размеры вполне позволяли вместить человека даже в боевой броне, вернее создавались с расчётом на это. Я подошёл ближе к пульту управления.

– Ты обещал рассказать о капитане.

Контрабандист слегка повернулся в своем кресле, поднял обе руки вверх и поспешил заверить:

– Обязательно, но давай сначала попробуем сдвинуть с мёртвой точки эту… этот… хм… – тут он замялся, но с определением нашёлся довольно быстро, – Старинный антиквариат! Взгляни-ка лучше на эту панель управления, пилот. Понятно что-нибудь?

Я покачал головой. Интересно, что он называет старым антиквариатом? Не Колизей же…

– Никогда с таким не сталкивался.

Может летательный аппарат… А он развеселился:

– Неудивительно! Ведь это не космический корабль.

Что ж, я несколько удивился, но вида не подал.

Отец явно ждал вопроса, но мне не очень– то хотелось радовать его своим любопытством. Досадливо крякнув, Винс жестом предложил мне усесться на свободное место справа.

– Прошу, садись, а я сейчас запущу этот древний механизм. Из второстепенной рубки было очень сложно отключить управление, надеюсь – активация будет быстрее с основной консоли. – И не дожидаясь пока я воспользуюсь его вежливым предложением, Гул-ло полез за пазуху, и достал новый прибор. Узкая чёрная планшетка в его ладони, оказалась мощным суперкомпьютером, стоила бешеных денег на чёрном рынке, и могла подключаться к любой панели и практически к любому разъёму. Даже если те были надёжно запаролены и защищены от взлома этот девайс через короткое время позволял получить всю информацию, содержащуюся на носителе или изменить её. Универсальная электронная отмычка – оружие шпионов, агентов, воров и… контрабандистов!

– Эх, покатаемся! – С этими словами Гул-ло вщёлкнул устройство в подходящий паз и обзорные экраны сразу осветились. Картинка выдала обзор периметра вокруг… тут я запнулся, поскольку не знал как точно идентифицировать тот аппарат внутри которого всё это время располагался «Колизей». Изображение на каждом из четырёх экранов дробилось на множество рамок, и все они показывали местность за пределами стальной бронированной обшивки.

То, что внешний корпус был именно бронёй – я видел теперь довольно отчётливо, ни с чем другим правильные ромбовидные пластины спутать было невозможно. Но если это не боевой крейсер устрашающих размеров тогда что?

Тем временем работали не все рамки, примерно четверть показывала ребристое изображение, похоже некоторые внешние объективы были выведены из строя или просто разбиты. Но оставшиеся показывали вполне чёткую картину окружающего пейзажа. Он был так же безрадостен, как и серый гравий на арене, только без примеси кровавых оттенков. Похоже на «улице» было утро, некоторые рамки показывали поднимающуюся над планетой бледную звезду, другие позволяли наблюдать за постепенно светлеющим небом.