Вадим Капустин - Встретимся на Альгамбре

Вторым кораблем, попавшимся в регуллианский капкан, оказалась "Астарта" капитана Корнилова.

Глава 15

Высшая дипломатия

Выдающийся дипломат отличается от менее выдающегося, прежде всего, мощью своей страны

Альтаирская народная мудрость

Серое небо Фрогги, проливавшее "бесконечные серые капли дождя на утраченные надежды и мечты", говоря словами знаменитой поэмы Лен Вера, вполне соответствовало настроению знаменитого разведчика. Яркие картинки и списки древних изречений, неуместно расцвеченные праздничными фонариками - по случаю Дня Единения - на стенах разведуправления, казались насмешкой над утраченными иллюзиями. "Каждая жизнь имеет свой собственный смысл", - гласила самая крупная надпись.

Больше всего Луттьерхарфса раздражала спокойная маска и счастливая безмятежность нового помощника, болвана тритт-карда, которого он недавно назначил доверенным лицом. Отвратительное настроение и молчаливое осуждение начальника Ифтырах игнорировал, поглощенный чтением потрепанного сборника древних стихов. Наглец!

Причины для негодования у прим-карда были. Все его заслуги, звания и награды подверглись беспримерному пренебрежению. Несмотря на просьбы и рапорты, прим-кард Луттьерхарфс не только не получил назначения в долгожданный рейд к планете Смерти, но даже не удостоился приглашения на церемонию отбытия армады. А ведь кто, как не он, сделал все возможное для обнаружения местонахождения третьей планеты Предтеч?

Командующим фроггского флота в центаврианско-земном секторе Руухас назначил своего ближайшего друга, прим-карда Нииранса. Сам адмирал возглавил операцию по захвату Алексея Одинцова.

-"Каждая жизнь имеет свой собственный смысл", - не выдержав гнетущего молчания, прим-кард прочитал вслух древнее изречение.

-Так говорил великий философ Карт-Дьес, - подтвердил бывший поэт.

-Ну, а сам ты что скажешь? - Луттьерхарфс обратился непосредственно к Ифтыраху. "Пусть только начнет философствовать или утешать, сразу же выгоню!" - пообещал себе старший офицер.

-Я, господин высший кард, предлагаю пари, - с неожиданным энтузиазмом отозвался новоиспеченный тритт-кард.

-Пари? - невольно заинтересовался прим-кард, азартный игрок. - Интересно. Какое же?

Ифтырах посмотрел на переписанные собственноручно мудрые изречения древних, украшавшие стены, на часы, громко отщелкивающие время на экране, что-то торопливо посчитал на калькуляторе и сказал:

-Пари очень простое. Давайте поспорим, что не пройдет и десяти, нет, даже девяти микроциклов, господин, как вы перестанете жалеть, что не отправились сегодня в далекий поход, а начнете бесконечно радоваться этому. На сколько спорим?

-Тридцать кредитов? - механически предложил удивленный нахальством юнца прим-кард. Новоявленный подчиненный не переставал поражать его странными фобиями и оригинальными идеями. Что скажешь? Поэт. Разведчик был в курсе юношеских злоключений своего доверенного лица - Ифтырах, не колеблясь, посвятил его в историю со злосчастной поэмой.

-Пятьдесят? - провокационное предложение вызвало у разведчика усмешку, но он без возражений подписал протянутый спорный листок и бросил на стол пятьдесят кредов:

- Ты так уверен?

-Насчет времени не уверен, - честно признался бывший поэт.

-Немного больше? - Луттьерхарфсу показалось, что он разгадал хитрость юнца, но он снова ошибся.

-Намного меньше, - ответил тритт-кард. - Если я хорошо изучил Алексея Одинцова и его альтаирских друзей.

-Хорошо, - согласился старший офицер. - Тогда подождем здесь, в штабе.

Время тянулось невыносимо медленно. Никакой информации о действиях звездного флота по официальным каналам не поступало. Секретные каналы передавали невнятную чушь о каких-то отсрочках и запланированных отключениях связи. А потом и вовсе случилось нечто невообразимое, и трансляция сменилась музыкальной программой, которую лишь изредка прерывали хмурые ведущие однообразными сообщениями об отсутствии новостей.

При каждом таком сообщении, тритт-кард отрывал взгляд от сборника стихов и, поглядывая на часы, многозначительно кривил в улыбке ритуальную маску.

Не прошло и четырех микроциклов, как резкий сигнал вызова заставил вскочить с кресла задремавшего было Луттьерхарфса. На экране высветились знакомые цифры - Верховный.

Сообщение Владыки старший офицер выслушал молча, время от времени утвердительно прищелкивая раздвоенным языком. Отключившись, прим-кард взял со стола спорный листок и протянул подчиненному вместе с пятидесятью кредитами.

-Мы срочно летим на Альфу Центавра на переговоры с землянами. Туда через три микроцикла прибывает дипломатическая делегация солнечной системы.

-Мы? - без особой радости переспросил Ифтырах, так внимательно разглядывая выигранные деньги, как будто видел галактическую валюту впервые и совсем не радовался выигрышу.

-Да. Ты летишь вместе со мной, - подтвердил прим-кард. - На свою беду ты оказался слишком хорошим пророком.

-Я могу не спрашивать о судьбе вашего высокопоставленного соратника, господин? Я хочу сказать, о судьбе господина Высшего главнокомандующего Руухаса? - стараясь не проявлять неуместного любопытства, поинтересовался невольный пророк.

-Можешь не спрашивать, - не скрывая злорадного удовлетворения, ответил Луттьерхарфс. - О ней никто ничего не знает. И о судьбе его заместителя тоже. "И о судьбе большей части фроггского флота, увы, тоже", - мысленно добавил старший офицер.

Тритт-кард ответил довольной улыбкой на предупреждающий взгляд начальника - он не собирался болтать лишнего. Но непослушная маска выражала обуревавшие поэта чувства достаточно откровенно. Герой его знаменитой поэмы наконец-то получил по заслугам.

На Альфу Центавра представителям Земли предложили лететь на той самой Ладоге, которой так и не суждено было доставить Валентина Орлова на Лесту. Валентин Сергеевич решительно отказался. Он с ужасом представил себе опустевший огромный лайнер, по которому потерянно бродят пять членов дипломатической группы.

-Замятин доставит нас всех. У него новый транспорт, места достаточно, сам он - пилот экстра-класса. Быстро, спокойно и надежно, - объяснил Вервицкому начальник управления космических перевозок. - Не Ладога, конечно, уровень комфорта другой, но и лететь ведь совсем недалеко. Рукой подать.

От недостатка комфорта демонстративно страдали только профессиональные дипломаты: Форестье и Мугамба. Сочувствия к ним никто не испытывал. Самопровозгласивший себя главой делегации адмирал Кукушкин бросал в сторону "неженок" насмешливые взгляды, изредка отвлекаясь от срочных переговоров со службами военного флота.

Валентина Сергеевича тоже волновали серьезные проблемы - приходилось поддерживать постоянный контакт с сектором грузовых перевозок, где без него срывались срочные контракты и важные поставки. Зам по сектору, косноязычно путаясь в объяснениях, никак не мог связно изложить причину неполадок. Более самостоятельные свободные "торговцы", которых взял на себя Лаврентьев, доставляли намного меньше хлопот, но тоже нуждались в административной поддержке. Последние сутки Орлов провел практически без сна.