Маргарет Дэвис - Противостояние разумов

– Нет! – прокричал Сенсар. – Райри, я не хочу! Пожалуйста, не заставляй меня силой…

Райри нащупала то, что искала, и вновь укусила. Силы окончательно покинули Сенсара, с жалобным стоном он рухнул на пол. Райри наклонилась над ним, продолжая сжимать его руки и добиваясь полного повиновения. Глаза ее остекленели, лицо побагровело. Она повиновалась только инстинкту, полностью отдавшись буре, бушующей в ее теле. Ни Райри, ни Сенсар не получали никакого удовольствия. То была отнюдь не постельная игра, шанс развлечься или получить удовлетворение. Вопрос стал о жизни или смерти, и не для Райри или Сенсара, а для крохотной живой искорки внутри ее тела. О, сколько лет она ждала этого момента! Сколько раз пыталась стимулировать свою природу медицинскими препаратами – и все безуспешно! Но теперь, даже вопреки желанию Сенсара, химия сделает свое дело. Если бы пять минут назад он успел захлопнуть перед ней дверь, тогда, быть может, ему удалось бы этого избежать… Но сейчас было уже слишком поздно.

Лукас снова не выспался, но Кайли ничего не заметила, она и сама всю ночь глаз не сомкнула. После визита гантирцев на капитанский мостик напряженность на звездолете возрастала в геометрической прогрессии. Гантирцы более своих апартаментов не покидали, но инцидент мог повториться, и элементарная осторожность заставляла всех быть начеку. Встречи Кинана с Сенсаром лишь усугубляли напряженность. Несмотря на личное желание Дэниэла посещать гантирцев и обилие ценной информации, которую ему удалось получить, только он да Криставос считали, что пользы от этих встреч больше, чем риска.

Арич не раз требовал от Кайли прекращения визитов. По его мнению, с делегатами Ган-Тира должны были вести переговоры профессиональные дипломаты. Его очень беспокоила возможность непреднамеренного оскорбления инопланетян, кроме того, Арич опасался, что Кинан случайно выдаст жизненно важную информацию о земных технологиях и человеческой психологии, которые в будущем смогут использовать против людей их потенциальные противники. Кайли разделяла его опасения, однако не решилась отдать приказ о прекращении визитов. Ее не устраивала перспектива обнаружить блуждающих по звездолету в поисках Кинана инопланетян. Фонг надеялся на свое оружие, но Кайли очень сомневалась, что он в одиночку сможет остановить трех гантирцев, если те выступят одновременно. Конечно, следовало укреплять сотрудничество, и Кайли продолжала придерживаться такого курса. Главной ее заботой оставалась обязанность доставить пассажиров на «Воскресение» в целости и сохранности.

Утверждение квайлы о том, что гантирцы психически инертны, показалось Лукасу сомнительным. Последние события доказали, что гантирцы способны негативно влиять на окружающих. Причем, кажется, не только земляне чувствовали себя не в своей тарелке: миквири тоже волновались и расстраивались. Лукас несколько раз посещал каюты миквири. Питар и Литиан были, как всегда, гостеприимны, но Лукасу не удалось пробить стену формального этикета и поговорить с ними начистоту. Что касается Литиан, это было вполне объяснимо, поскольку она впервые встречалась с человеком. А вот с Питаром Лукас беседовал не раз на Сумпали, откуда же такая настороженность? Даже Кирит вел себя как-то странно: он разговаривал с Лукасом исключительно на втором языке и не пригласил его в свою каюту. Однажды Лукас позвал Кирита на экскурсию по звездолету. Грег надеялся, что, оставшись наедине с ним, миквири будет более откровенным, но Кирит так ничего и не сказал.

– Кирит, что случилось? – наконец не выдержал Лукас, остановившись посреди коридора, ведущего к каютам семьи.

– Ничего, все нормально, – ответил Кирит.

– Ты как-то отдалился. Может быть, я чем-то тебя обидел?

– Нет. Здесь нет твоей вины, Лукас. Виноват я…

– В чем? Что произошло? Миквири отвернулся.

– У нас был нелегкий перелет, – сказал он. – Скорее бы он закончился… О, если бы мы были на Сумпали! Не стоит обвинять Питара, он многого не понимает…

Лукас вновь попробовал привлечь к себе внимание Кирита.

– Объясни! Чего не понимает Питар?

– Как мог я о тебе заботиться… Как смел называть другом…

Кирит начал изображать заключительный знак «акия», сплетая пальцы, но вместо того, чтобы сжать ладони вместе, он развел их, воспроизведя знак, который они с Лукасом сами придумали.

– По мнению Питара, я расположен к тебе только потому, что ты хранишь воспоминания о Хинфалле. Он неплохо относится к людям, но не может представить себе дружеских отношений между человеком и миквири. Он думает…

– Что он думает, Кирит? Питар считает мои чувства к тебе противоестественными? А как думаешь ты?

Кирит опять отвернулся.

– Я не знаю, – как-то отвлеченно прожестикулировал он. – Мне трудно судить, но может быть, Питару со стороны виднее. Действительно, я до сих пор тоскую по Хинфалле. Столь долгая скорбь для миквири ненормальна, Лукас. Питар опасается, что я… болен.

Лукас положил руку на плечо Кирита.

– Я помню о твоем горе, но мне и в голову не могло прийти, что ты до сих пор так безутешно скорбишь. Пита!) прав – чрезмерная скорбь противоестественна даже для землян. Наверное, тебе лучше со мной не общаться, ведь я невольно напоминаю о…

Кирит перехватил руку Лукаса, не дав ему закончить.

– Не говори этого никогда! Питар вовсе не предлагал прекратить наши встречи. Он просто спросил, не ищу ли я в наших отношениях того, что ни ты, ни я друг другу не сможем, да и не должны дать.

– Он имел в виду отношения акия? – догадался Лукас.

Кирит задумался.

– Думаю, да. В пределах того, насколько это возможно между человеком и миквири.

– И ты с ним согласен?

– Не знаю… Я всегда искал правды, но порой так трудно разглядеть очевидное. Питар прав в одном: Хинфаллы нет, а я перестал быть самим собой.

– Кирит, если это необходимо, я буду стараться держаться от тебя подальше. Я не желаю и впредь причинять тебе боль.

– Ты не причиняешь мне боли, Лукас. Мне очень жаль, но я вовсе не хотел тебя расстроить. Пожалуйста, забудь о том, что я тут наговорил. Просто я иногда забываю…

«О том, что мы не настоящие акия», – мысленно завершил фразу Кирита Лукас. Никто не изобразил этих слов жестами, но они повисли посреди коридора, словно невидимый барьер между человеком и миквири. Лукасу никогда прежде не приходило в голову, что его отношения с Киритом могут омрачиться, но то, что считалось нормальным для человека, вовсе не казалось таким миквири. Они прошли вместе до каюты Кирита. Кирит поспешил сделать кратчайший прощальный жест и к себе Лукаса не пригласил. Лукас пошел прочь, рассудив, что у Кирита опять просто сдали нервы. Наверное, миквири вели бы себя спокойнее, не будь на борту всеобщей нервозности из-за непредсказуемого поведения гантирцев.