Борис Стругацкий - OFF-LINE интервью с Борисом Стругацким

Владимир < vladm@kuban.net> Краснодар, Россия - 04/06/01 19:49:22 MSK

Я думаю, что «Бог создал человека, а человек отплатил ему тем же». Бессмысленно рассматривать Бога глазами человека. Библейский Бог – это творение дикого, мстительного, беспощадного и немилосердного человека, еле-еле поднявшегося с четверенек. Какого Бога он может представить себе? Да только такого же злобного, мстительного и немилосердного. Заметьте, Бог сегодняшней церкви гораздо более «цивилизован», и чуть ли ни главным атрибутом его является доброта. Это большой шаг вперед – нашего с вами человечества! Что же касается всевозможных парадоксов – логических и нравственных – связанных с понятием Бога, то все они проистекают из словечка «все-», являющегося неотъемлемой частицей каждого из определений Бога.

Как Вы относитесь к различным течениям в христианстве: баптисты, свидетели Иеговы и т.д.?

Владимир < vladm@kuban.net> Краснодар, Россия - 04/06/01 19:49:39 MSK

Я плохо разбираюсь в этих течениях, но априори готов относится к ним с уважением. Точнее: только к тем из них, которые не требуют от своих адептов фанатического ожесточения.

Уважаемый Борис Натанович! Из Ваших ответов на вопросы о Теории Высокого Воспитания в off-line интервью следует, что трудности с ее созданием и осуществимостью, которые Вы видите – трудности «технические». Уточню: Вы довольно подробно пишете о проблеме «кто?» и «как?», т.е. кто и каким образом будет его (Высокое Воспитание) осуществлять. Вы упоминаете проблему «что?», т.е. не совсем ясно общее содержание, направленность воспитания, но Вы совершенно уверены в нравственности такого подхода в целом. Уверены до такой степени, что пишете: «Излучение ПБЗ кажется нам отвратительным прежде всего потому, что производится помимо воли «воспитуемых», в тайне от них и служит достаточно гнусной цели – сохранению власти Неизвестных Отцов. Нетрудно сформулировать другие цели и другие способы применения излучения, которые не будут вызывать у нас нравственного отторжения». Я не могу согласиться с этим «нетрудно». То есть поначалу мне тоже так казалось. Oднако. Не существует абсолютных нравственных ценностей. Oни изменяются как исторически (превалирующая общественная мораль античной Греции, Рима, раннего Средневековья, эпохи Каролингов, европейского Возрождения – все очень и очень разные), так и от общественной группы к общественной группе. То, что представляется мне идеалом общественного устройства, несомненно вызовет активный протест со стороны не одного Ивана Петровича Сидорова, или, скажем, Джона Брауна. И кто же будет решать, какая мораль «правильна»? (Вспомните Ваш ответ про аргументы против Паворовских разглагольствований о необходимости уничтожения серой массы. Моя аргументация близка к Вашей собственной :-)). Я прошу прощения за произнесенные в очередной раз общие места, однако в контексте ТВВ они становятся, на мой взгляд, весьма актуальными. Oни тесным образом связаны и с тем, что любое воспитание действительно есть насилие над природой воспитуемого, о чем Вы сами пишете: «Мы просто привыкли, что «дрессируют» – собачек, а «воспитывают» – человека. Но разве не является воспитание (любое) некоей дрессировкой? «Не обычной», конечно, но тем не менее? И наоборот? Ведь дрессировка – это воспитание простейших навыков и поведенческих рефлексов. Усложните задачу, и получится Воспитание. Можно, конечно, определить дрессировку, как воспитание условных рефлексов, то есть – неосознаваемого, бессознательного, автоматического поведения, но тогда грань между дрессировкой и воспитанием становится еще более расплывчатой. «Когда женщина входит в комнату, я встаю». Это может быть и чисто рефлекторное действие (результат дрессировки, что-то вроде слюноотделения павловской собаки по сигналу свистка), и сознательное выражение моего почтительного отношения к женщинам (воспитание). Различие установить зачастую просто невозможно. Если бы удалось внедрить заповеди на уровень безусловных рефлексов, это пошло бы на пользу человечеству, и уже не так важно, будет это результат Высокого Воспитания или примитивной дрессировки». Oпять же, по-моему, вовсе не факт, что это «пошло бы на пользу» человечеству. Oчень вероятным кажется мне предположение о том, что это существенно понизило бы его (человечества) шансы выжить в случае возникновения глобальных трудностей (встреча с агрессивной внеземной цивилизацией, заметьте, попадает под этот тезис ничуть не меньше, чем «природная» глобальная катастрофа – вспомните тот же «День Триффидов» в замечательном переводе Аркадия Натановича). Похоже, что все это можно подытожить таким вопросом: существует ли «всеобщее идеальное благо», к достижению которого человечеству следует стремиться, и если да, то каким Вы его видите?

Илья Юдин < idy58@mindspring.com> Oссининг, США - 04/06/01 19:49:42 MSK

Вы, разумеется, правы. Все нравственные понятия вообще и понятие «воспитанности», в частности, безусловно меняются со временем, и никакого «всеобщего идеального блага» на все века и для всех народов попросту не существует. Однако, ясно в то же время, что понятия эти меняются по человеческим меркам медленно, оставаясь постоянными на протяжении веков. Так, сегодня, например, человечество (по крайней мере – европейское человечество) вполне может считать своею нравственной целью воспитание своих членов в духе христианской морали (без ее религиозной составляющей: «7 заповедей»). И это – надолго. Подозреваю, что буддийский и мусульманский Восток тоже не откажется от такой нравственности. И это – тоже надолго. Пока не произойдет (тут Вы опять же правы) какой-нибудь глобальной катастрофы. Или пока цивилизация наша не совершит какой-то непредсказуемый скачок. Трудности наши не в том, что нравственность есть понятие «переменное». Трудности в том, что мы не умеем эту нравственность «внедрять».

Уважаемый Борис Натанович! Во-первых, Вы не совсем правильно поняли мой вопрос насчет ХВВ. Меня интересует прежде всего ВАШЕ отношение к этому произведению, т.е. считаете ли Вы его творческой удачей, любите ли?

Андрей < bendana_morales@mail.ru> Москва, Россия - 04/07/01 21:31:14 MSK

Когда-то мы очень гордились этой повестью. Но цензура так изуродовала ее, что наши восторги сменились определенной холодностью. Впрочем, в 70-х годах мы все еще числили ХВВ среди лучших своих опусов. Сегодня я к этой повести, скорее, равнодушен, хотя не могу не признать, что (в отличие от многих наших вещей) она осталась в высшей степени актуальной.

И второе. Салман Рушди говорил в одном интервью о своих странных ощущениях при прочтении своих же прошлых вещей, о том, что он зачастую с трудом отдает себе отчет, что книга принадлежит его перу. А что Вы испытываете, когда перелистываете, скажем, «Пикник на обочине»?