Игорь Прочерк - Заветы создателей (СИ)

Не могу даже представить, как могла сложиться судьба нашего народа, если бы мы тогда не вернулись. Мы на самом деле изменили этот мир. Сколько же мы тогда успели сделать и смогли поменять в привычном укладе жизни, сегодня оглядываясь в прошлое, даже не верится, что это были мы.

Я сидел очарованный повествованием, рассказчиком Гариниэль оказался великолепным. Перед моим внутренним взором вставали буквально как живые картины и события, которые он описывал. Разлетались в пространстве обломки искорёженных боевыми действиями кораблей, крутились задохнувшиеся в своих скафах, давно уже умершие бывшие Повелители Галактики.

Гариниэль заметил мою реакцию, что я восхищённо слушаю о делах давно минувших дней, и она ему понравилась.

Хотите понравиться своему собеседнику, проявите искренний интерес к тому, что он вам рассказывает. Если при этом вы сопереживаете рассказанному, то считайте — вы приобрели себе друга. Мне это было сделать совсем не трудно. У нас даже история, вроде как называется наукой, рассказывает о настолько далёком времени невнятными кусочками и отрывками, исследователи древних времён постоянно меняют своё мнение и переписывают последовательность событий.

А сейчас передо мной сидит живой участник, который был там, видел всё собственными глазами. Посещение музея растревожило его душу. Может в другое время, я бы увидел совсем другого аграфа, но сейчас, когда на него нахлынули воспоминания, а кто не любит поговорить из долго поживших на этом свете про то, что раньше трава была зеленей, вода мокрее, а девки симпатичней.

Я увидел сквозь всю внешнею скорлупу души немного ироничного, очень уставшего, во многом разочаровавшегося, но ещё полного жизни и здорового юмора аграфа. Не потерявшего ещё надежду, страстно желающего блага своему народу.

Чтоб хоть что-то сказать ему, процитировал Пушкина.

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

— Кто это сказал, такие прекрасные слова? — Оживился Гариниэль.

— Я ответил, — Один из Хуманских поэтов.

— Хуманских? — Удивился Гариниэль, — я не так часто лично сталкивался с короткоживущими, но как-то не замечал в них раньше тяги к прекрасному.

Охохохочки, сколько же мне придётся ещё работать, чтобы такое отношение у аграфов к другим расам изменилось. Если быть до конца честным, не на пустом месте сложилось такое мнение о хуманах. Не те люди у нас пролезают во власть. Не самые лучшие наши представители представляют наш народ. Вот такая тавтология получилась. Не буду складывать руки — ещё успеется изменить отношение к другим расам. Сейчас на повестке дня у меня совсем другие вопросы.

Мы проговорили в тот день до вечера, как-то незаметно перейдя на «ты» и отбросив излишний официоз. Гариниэль почувствовал во мне родственную душу, ещё бы, я столько положительных эмоций транслировал в ментальном диапазоне, что как только на лбу пот не появился от таких усилий, слабенький я ещё псионик.

Не знаю, кто ещё был записан ко мне на приём в этот день, но им пришлось подвинуться. Слуги незаметно появившись, сервировали стол, мы с аппетитом вместе поужинали. Что в культуре аграфов говорило о том, что в наших отношениях мы теперь перешагнули множество обязательных ступеней.

Чем более сложно структурировано общество, тем больше там существует ступенек для взаимного общения, у дикарей есть только два понятия — друг и враг. Недоразвитый мозг не способен оперировать более сложными понятиями. Дикарю важно выяснить друг ты ему или враг, других взаимоотношений он не знает.

У сообществ в развитии стоящих повыше уже добавляются новые ступеньки — случайный знакомый, знакомый, хороший знакомый, приятель, товарищ, друг. Так уже переход от ступеньки к следующей ступеньке, занимает определённое время. Знакомишься, общаешься, отношения либо растут, либо сходят на нет.

Сейчас совместно поужинав, мы с Гариниэлем перепрыгивали многие этапы в развитии отношений, занимающие немало времени и обязательного длительного взаимного расшаркивания, пока статус собеседника не сменится на более высокий.

Гариниэль по характеру, наверное, был как врач, в самом лучшем значении этого слова. Он тоже видел давно назревшие гнойники общества, не боялся к ним прикасаться. А также имел мнение, в меру своего понимания конечно. Что надо делать для излечения нашей богатой и сильной снаружи, но смертельно больной изнутри — империи.

У него, оказывается, были свои давно лелеемые планы по изменению нашего общества, просто раньше не мог найти соратников. А в одиночку действовать он не решался. Так что — мы с ним спелись в унисон, с первого раза. Хорошо пел на эту тему Высоцкий — «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков», присутствовала у аграфов в характере эдакая лёгкая инфантильность. Не хватало им сильных лидеров.

Возможно — это последствия генетических экспериментов Джоре, не зря ведь они выводили эту искусственную расу с лесных жителей. Дав им название «Аграф», что в переводе с языка Джоре означает слуги. Вполне может быть, что все свойства характера, направленные на доминирование, просто выхолащивались в ходе опытов. Джоре были нужны милые и послушные сексуальные игрушки, а не самостоятельные партнёры.

Это много объясняет в странностях общественного уклада, обычаях и традициях, может этот народ сам по себе такой. Начав смотреть на ситуацию под таким углом зрения, становится понятно, почему аграфы с такой лёгкостью множество ключевых сфер деятельности переложили на плечи Сплотов, а также почему аграфам не нравятся шумные и буйные хуманы. Если им нужен лидер, я дам им лидера.

Давайте вернёмся к нашей беседе «с глазу на глаз».

У нас состоялся очень откровенный разговор с Гариниэлем, в ходе беседы у меня сложилось такое впечатление, что он читает меня как открытую книгу, несмотря на ментальный щит, заранее поставленный. И это ведь только самая первая встреча на таком высоком уровне, с равным, если можно так выразиться, ко мне зашёл самый первый посетитель для разговора «с глазу на глаз».

Не супермен я, и не великий аналитик. Как бы не втянули меня эти многолетние интриганы, хитрым образом, в историю, какую некрасивую, надо будет потом, эту беседу ещё не раз прокрутить. Посмотреть внимательно, что и как было мне сказано. Пока я так сидел и рассуждал внутри меня раздался голос биокомпа, — Ментального воздействия не зафиксировано. Ну, хоть это успокаивает.

Тут он внезапно спросил меня, — Селариэль, что у тебя за планы о полиции нравов?

Здрасти, приехали. Контрразведка совсем мышей не ловит, утром сказал в личных покоях, вечером уже глава другой великой семьи об этом спрашивает. Эдак, скоро они о моих планах будут узнавать раньше, чем исполнительные службы моей корпорации.