Илья Шумей - Игры в чужой песочнице

После чего, широко размахнувшись, зашвырнул дробовик далеко в кусты.

Внезапный выхлоп маневрового двигателя великанским пинком отшвырнул прочь зависший неподалеку буксир, разорвав его на части. В эфире раздался короткий, тут же оборвавшийся вопль.

Ощетинившаяся бледно-голубыми факелами громада танкера задрожала и начала все ускоряясь уплывать назад от окруживших ее маленьких корабликов. Назад и вниз .

-О Боже! Он зарывается в атмосферу! Теперь нам его уже не остановить!

-Срочно определить вероятный район падения!

-Как!? Он продолжает маневрировать… а даже если мы и определим, то что с того? Что Вы предлагаете?

-Необходимо предупредить людей.

-Чтобы они успели помолиться перед смертью?

Вооружившись еще одним странного вида прибором, извлеченным из все той же обувной коробки, и большим ножом, Чертенок спустился по трапу. Навстречу ему, сопя и ругаясь, Мария волокла большой железный ящик с эмблемой Ксенобиологического Университета на боку. Она затравленно оглянулась на своего спасителя, но ничего не сказала.

Чертенок залез под брюхо корабля, путаясь в ветвях поваленных деревьев. Огромный вес машины вдавил посадочные опоры глубоко в землю, и только то обстоятельство, что передняя пара легла на бетонную плиту под лужайкой, помешало челноку полностью погрузиться в мягкий грунт. Несмотря на застилающий все вокруг едкий дым, здесь явственно ощущался резкий запах нефти, исходящий от земли, развороченной опорами и корнями поваленных деревьев.

Как только приборчик был включен, на его пульте сразу же замигала сигнальная лампочка.

-Почему-то я даже не сомневался, - усмехнулся Чертенок, - Мико всегда верен себе.

Прорубая тесаком себе дорогу, он двинулся вдоль корабля, следя за показаниями прибора в левой руке. По мере приближения к корме, столбик на его экране становился все длиннее.

-Это не должно быть очень далеко, - рассуждал он вслух, - при необходимости маячок должен относительно легко сниматься без применения каких-либо специальных инструментов.

Задняя часть челнока лежала прямо на земле, но, к счастью, искомое обнаружилось чуть раньше. Чертенку пришлось опуститься на четвереньки, чтобы, просунув руку с прибором под корпус, найти местоположение спрятанного радиомаяка.

-Тьфу, зараза! – выругался он и, перевернувшись на спину, змеей заполз в щель под кораблем, - надо будет сказать Мико, чтобы его ребята впредь ставили жучков где-нибудь поближе.

Поорудовав ножом, он расчистил себе немного места и начал отковыривать одну из панелей теплоизоляции, слегка покоробившуюся от удара об деревья. В просветы между ветвями Чертенок видел, как Мария волоком тащит к пандусу очередной ящик, время от времени останавливаясь, чтобы перевести дух и помассировать вывихнутое запястье. В пятиминутный норматив они с ней явно не укладывались.

Панель отвалилась, упав ему прямо на грудь. Под ней, непосредственно на корпусе, обнаружилась небольшая черная коробочка с одинокой красной лампочкой, мигающей в такт с лампочкой на его приборчике.

-Вуаля! – еще несколько движений ножа, и коробочка оказалась у Чертенка в руках.

Вогнав панель на место, он выполз обратно. Отковырянный радиомаячок после непродолжительного раздумья отправился мигать в ближайшие кусты, а Чертенок вернулся к погрузочному люку.

Мария как раз затаскивала по трапу очередной ящик. Она тяжело дышала, ее лицо блестело от пота.

-Вам еще долго, мисс Оллани? – осведомился Чертенок.

Вместо ответа она только злобно зыркнула на него исподлобья.

-Нам уже пора отправляться, а то здесь становится жарковато, - поскольку никакой реакции так и не последовало, он хмыкнул и поднялся в кабину, чтобы убрать свое оборудование назад в коробку.

Спустившись вниз, Чертенок ни в трюме, ни на поляне девушки не обнаружил и, вздохнув, направился к вагончикам.

Мария нашлась во втором сарайчике, который служил лабораторией. Она сидела на полу около стеллажа с бумагами и перекладывала его содержимое в еще один ящик. К этому времени она опустошила только первый стеллаж, а всего в лаборатории их насчитывалось четыре штуки, и все они были заполнены, что называется, под завязку. Коробки, банки, приборы – неожиданно Чертенок понял, что она вознамерилась перетаскать на челнок это все.

-Знаете что, мисс Оллани… - заговорил он, но закончить не успел.

Пол под ногами вдруг ощутимо вздрогнул. Склянки и бутыли, расставленные на стеллажах задребезжали, стукаясь друг о друга. Послышался громкий глухой треск, как от далекой грозы.

-Что за!?… - Чертенок пулей вылетел на улицу, Мария выбежала следом.

Они увидели, как нестерпимо медленно, разбрасывая вокруг себя огромные огненные плевки, заваливается один из пинусов, росших к западу от лужайки. Из оставшегося торчать из-за верхушек деревьев зазубренного пня в небо взвился пылающий фонтан, знаменуя начало финальной феерии. Рухнувший исполин находился довольно далеко, но все равно, глухой удар от его падения на какое-то время оглушил их.

От толчка Мария не удержалась на ногах и, чтобы не упасть, схватилась за руку Чертенка. Из вагончика донесся звон бьющегося стекла.

-Об этом, собственно, я и собирался Вам сказать, - он повернулся к ней лицом, - если Вы не поторопитесь, то рискуете остаться здесь навсегда!

-Я никуда не полечу без моих документов!

-Они для Вас что, дороже жизни?

-Это и есть моя жизнь! – с пылом заявила Мария, отступив на шаг и уперев руки в бока, - или мы забираем их с собой, или я не лечу вообще!

-Как хотите, - пожал плечами Чертенок, - кто я такой, чтобы Вам приказывать? Жду еще пять минут, потом улетаю. Оставайтесь на здоровье!

Он развернулся и потрусил к кораблю. Новый залп грома возвестил о кончине еще одного зеленого великана.

Остановившись в дверях, Мария окинула взглядом свое хозяйство: стеллажи, коробки, разбросанные по полу бумаги, осколки стекла. В них действительно заключалась вся ее жизнь. Наблюдения, измерения, гипотезы и догадки, карты и схемы, аудиозаписи и образцы – все, что удалось узнать Человечеству о биосфере Мохарры, находилось здесь. Собранных материалов хватило бы на дюжину диссертаций, не меньше. Да Бог с ними, с диссертациями! Она вдруг поняла, что совершенно не жаждет научной славы, давно уже лишившись того тщеславия, что двигало ей когда-то. Знания важнее. Точнее, даже не сами знания как таковые, не безликая груда фактов, а результат их кропотливой обработки и систематизации – понимание. Понимание того, как устроен этот чужой мир, по каким правилам живет, каким закономерностям подчиняется. Ведь, если действовать осмысленно, а не круша, по привычке, все на своем пути, то Человек может вжиться в эту экосистему, не нанося ей вреда, превратив ее из врага в союзника.