Майкл Флинн - В Пасти Льва

В темноте под ним промелькнул белый силуэт — «бледная принцесса» Келли Стейплофе, чьи излишне изменчивые чувства и послужили причиной всей цепочки событий. Единственная из всех, она оделась в белое, и только ее знамя не выставили на всеобщее обозрение. Лишенная на время поединка даже собственного имени, она была просто «леди Тайного острова», за чье сердце сражались две Тени.

Равн Олафсдоттр не симпатизировала ни одному из троих Смертоносных, причастных к этому омерзительному действу, и меньше всего Келли. Манлий пошел на поводу у нефритового жезла. И однажды тот приведет его к гибели; Теням нельзя слишком привязываться к людям. Эпри хотя бы следовал приказу, когда разлучил их. Правда, в процессе выполнения этой задачи он совершил ровно ту же самую ошибку Но, как подозревала Равн, в роли соблазнителя что в первом, что во втором случае выступала сама Келли Стейплофе, и ее действия вкупе с другими причинами и событиями привели Пасть Льва к этой тихой, но отчаянной гражданской войне.

— А что скажешь ты? — поинтересовался Гидула, беззвучно возникнув сбоку от Равн. Он проследил за ее взглядом и нашел объект ее интереса. — Кому она на самом деле отдает предпочтение? Быть может, поползновения Манлия возмущали ее с самого начала и потому она использовала Эпри, чтобы отомстить? Или же, когда Эпри оказался у нее в плену, ее вдруг нечаянно настигла любовь?

Равн сделала вид, будто ей безразлично.

— Мне дела нету до нее. Все их печали, скорби суть ничто на фоне миллиарда прочих. Искрой она была, не взрывом. И поединок сей ничего уж не исправит.

— Полагаешь, верховный без уважения отнесется к решению собрания?

— Волнует ли взрывчатку то, что спичка, воспламенившая ее запал, затухла?

Зубы Олафсдоттр на долю секунды обнажились в улыбке. Но затем Равн обнаружила, что последнюю фразу бросила в пустоту. С отсутствующим выражением на лице Тень провела пальцами по гербу Гидулы на своем нарукавнике. У старика было странное чувство юмора. В толпе она видела тайчи, голубей, лилии и прочие символы, гербы, орнаменты.

На открытую площадку внизу вышел Подер Ступ — рифф Ашбанала. Он был облачен в белое сюрко с красным поясом, символизирующими то, что он является судьей поединка. Насколько знала Олафсдоттр, в идущей войне этот человек придерживался нейтралитета. Кто бы ни одержал в ней верх, победителю понадобится тот, кто сможет поддерживать порядок на Ашбанале, — рифф и его представители.

Рядом с ним встали Эпри Гандзиньшау и Манлий Метатакс, а также две Сороки риффа. Все, кроме ученика верховной Тени, были мрачны. Эпри улыбался и махал рукой поддерживающим его зрителям. При этом в сторону Келли он не бросил ни единого взгляда. Оба дуэлянта надели церемониальные золотые кандалы на лодыжки — символ того, что они скованы обязательством сразиться друг с другом. Рассказывали, что Манлий дал обет не есть сидя, пока не покончит со своим врагом. Какие клятвы приносил Эпри, Равн не знала, но была уверена, что не менее причудливые.

Было бы ошибочно сказать, что воцарилась тишина, ибо Тени и до того не издавали ни звука. Но все-таки, когда рифф поднял жезл горизонтально над своей головой, вдруг стало еще тише.

— Достопочтенный отец. — Подер низко поклонился верховной Тени.

Затем он добавил по сети, охватывающей весь зал:

— Смертоносные, услышьте меня. Вот положения падарма острова Слез. Каждый поединщик и весь совет избранных сошлись во мнении, что спор между Манлием Метатаксом и Эпри Гандзиньшау должен быть улажен посредством древней традиции нашей гильдии. Невзирая на вынесенное советом Теней решение, что Манлий и Эпри в равной мере нарушили закон и им стоит начать отношения между собой с чистого листа, оба наших брата продолжают упорствовать в своей вражде и тем самым сеют рознь в наших рядах. И поскольку эта рознь есть зло более великое, отец наш и старшие собратья — Даушу Йишохранн и Екадрина Шонмейзи — решили выступить в поддержку сегодняшнего падарма.

Его блуждающий взгляд скользил по импровизированным зрительским рядам, а по старому зданию раскатывался мягкий гул аплодисментов и топота.

— Ха, — прошептал Гидула, — ищет, на чьи бы плечи переложить вину, да?

«Да чума на оба ваших дома», — подумала Равн.

— Пытается угодить и нашим и вашим, — ответила она вслух предводителю своей группировки. — С галерки все выглядит совсем иначе, чем когда сам стоишь по колено в песке и крови.

Гидула улыбнулся.

— Хочет остаться в стороне, да. Но вот вопрос, кто он: нейтральный лоялист или нейтральный мятежник? Прямо даже интересно, осознает ли он, что те времена, когда было безопасно держаться подобной позиции, уходят в прошлое…

Стоящий на арене Подер закончил рассказывать о правилах и перешел к ритуальной формуле:

— Братья! Настал черед битвы до крови, до костей! Да прольется кровь!

С этими словами он с силой ударил по полу автоматической фабрики своим жезлом, и эхо разнесло гул по заброшенным, похожим на пещеры помещениям. Леди острова Слез, стоявшая на мостках, скинула на арену единственную черную розу. Сороки риффа сняли с ног бойцов золотые оковы и отвели своих подопечных к случайным образом выбранным стартовым позициям.

— Лучше бы нам себя подсветить, — прошептал Гидула, — не ровен час, кто-то из дуэлянтов примет нас за своего соперника.

Равн нацепила очки ночного видения и рассмотрела, что все собравшиеся в здании гости замерцали бледно-зеленым, обозначавшим их как зрителей. Вверх били золотые лучи света, напоминавшие то ли натянутые веревки, то ли решетку и отмечавшие края арены. Олафсдоттр вновь подняла взгляд к насесту, где стоял верховный, и обнаружила, что леди уже удалилась. Возможно, она была не в силах наблюдать за тем, как погибает ее возлюбленный. Кто бы из двоих им ни был.

Ни Эпри, ни Манлий не были настолько глупы, чтобы сразу броситься вперед. Еще никто не выходил победителем из поединка Теней, превращая себя в мишень. Напротив, сидевшая наверху Равн видела, как оба осторожно перемещаются, укрываясь за ржавеющими остовами станков, и пытаются вычислить местоположение соперника. По воле случая их начальные позиции оказались в одном квадранте на относительно малом расстоянии друг от друга. Олафсдоттр задумалась, не жульничал ли при жеребьевке рифф, надеясь на скорый финал. Впрочем, если и так, его затея не увенчалась успехом, поскольку оба дуэлянта, сами того не зная, удалялись друг от друга. По галерке прокатилась волна приглушенных смешков.

Манлий ростом был выше соперника. Гибкий и мускулистый, он двигался с изяществом пантеры. В случае ближнего боя преимущество определенно останется за ним. Эпри же был более стройным и проворным — прирожденный танцор, а кроме того, меткий стрелок. На дальней дистанции, где верный глаз важнее физической силы, перевес был на его стороне. Рифф хорошо выбрал место. Препятствия и линии обзора позволяли обоим мужчинам использовать свои сильные стороны.