Майкл Флинн - В Пасти Льва

— «Братья по крови», — поправляет Мéарана.

— Пусть будет так. Братья по крови. — Тень смотрит на бан Бриджит исподлобья. — Ко многому обязывающие отношения, которые связывают тебя с теми, с кем они были заключены до того. Что, как понимаю, делает нас с тобой сводными сестрами по крови.

— Ник’гда ня слышала о таком р’дстве, — криво усмехается Красная Гончая. — И где же нах’дится цитадель Гидулы?

— На Терре.

Арфа в руках Мéараны смолкает. Бан Бриджит вскидывает голову.

— Стало быть, он получил свой вожделенный подарок. Совершил в конце концов свой хадж на Терру! С чего ты взяла, что он обрадуется освобождению, если это будет означать, что его навеки разлучат с этой планетой?

— О, я могу назвать тебе причину, а то и две.

Бан Бриджит складывает руки на груди и закидывает ногу на ногу.

— Это невозможно. Терра лежит в Треугольнике, в самом сердце Конфедерации, в каком-то дне или двух пути от Дао Хетты, Нового Врадди и Старого Восемьдесят Второго… Нет, с тем же успехом он мог бы находиться в Рукаве Персея.

— Мама!

— Нет, дитя. Мы потеряли его давным-давно. Держали бы его где-нибудь здесь, на Периферии… или хотя бы в Глуши, как когда-то меня… Да пусть даже на границе Конфедерации… и верь я, что Равн действительно говорит правду… тогда я была бы просто обязана попытаться вытащить его. Но, дорогуша, речь идет о Треугольнике. Куда угодно, только не в Треугольник. Лишь трем Гончим удалось туда пробраться… а вернулись двое, и один из них — калекой.

— Но ты должна…

— Если он хотя бы наполовину тот же человек, каким был раньше, то куда вероятнее, что это он прорвется к нам, нежели мы к нему. Ему удавалось выскользнуть из узилищ, в которые нормальный человек и не поместился бы. Наша подруга Равн рассказывает о побеге из дельпаффонской тюрьмы так, будто это плевое дело; но эта планета — одна из старейших колоний, едва ли более молодая, нежели сама Дао Хетта. Это не какой-то там наш дышащий на ладан пограничный пост, из которого, как заявляет Олафсдоттр, ей когда-то удалось уйти. И это сделала она. А Донован способен на куда большее.

— Не питай пустых надежд, Гончая. Цитадель Гидулы обслуживают три Тени и более сотни курьеров и Сорок.

Бан Бриджит склоняет голову и смотрит на свою пленницу.

— Забавный ты выбрала подход, чтобы убедить меня напасть на нее.

— Но, мама!..

— Мéарана, не б’дь дурой! — хлопает ладонью по подлокотнику бан Бриджит. — П’ка ты играла на арфе, Тень играла с т’бой. Шо, если цель всех этих прибауток заключается в том, чт’бы уговорить Гончую Ардри сунуть голову в Пасть Льва? Каковы шансы, что голова эта в итоге останется на плечах?

— Даю сво-ое сло-ово-о, — тихо произносит Равн.

— О да, какая надежная валюта!

Олафсдоттр вздыхает, отводит взгляд, и глаза ее тускнеют.

— Значит, я не справилась. Надеюсь, вы позволите мне уйти? Совесть требует от меня хотя бы попытаться, даже если мои старания обречены на провал.

— Неужели узы крови оказались прочнее клятв? — спрашивает бан Бриджит.

— Во всяком случае, достаточно прочными. Гидула отменил мои клятвы, когда унизил и подверг каовèну, просто чтобы наказать. Он совершил очень большую ошибку.

— Это очевидно, — кивает бан Бриджит.

— И в чем же заключается его ошибка? — спрашивает Мéарана.

И ей отвечает Изящная Бинтсейф:

— Никогда не причиняй своему врагу незначительных ран.

Олафсдоттр ухмыляется.

— Что не убивает меня, — произносит она, — то — фатальный тактический просчет.

Бан Бриджит кивает каким-то мыслям и оглядывается на свою протеже.

— Да, — наконец обращается Гончая к Олафсдоттр. — Нам еще надо с тобой кое-что обсудить, но… Я позволяю тебе потом уйти.

Тень громко смеется.

— О-о да-а-а. Вот в общий суп и добавилась еще одна фракция, которая волей-неволей, да выигрывает от революции, — Лига. Ничего не поделаешь, от нее выигрывают все враги Названных, где бы они ни находились. Но, пожалуйста, госпожа Гончая, не путайте неприязнь к Именам с готовностью предать Конфедерацию.

— Как вижу, ты уже понимаешь, о каких вопросах пойдет речь.

Тень прищелкивает пальцами.

— Смею предположить, вас интересуют вестиджи. Но я знаю о них только то, что Домино Тайт загрузил в мой шэньмэт.

— Да, но это и без того куда больше, чем мы когда-либо про них слышали, и я склонна думать, что в этих сведениях нам удастся найти пару-тройку интересных подробностей.

— Расскажу все, что известно моему шэньмэту. Кстати, а в Лиге применяется каовèн?

Бан Бриджит напрягается.

— Только в редких случаях. К нахальной оторве из Конфедерации это точно не относится.

— Ох… стало быть, все-таки возможно быть немножко беременной?

Дверь открывается, позволяя увидеть мистера Владислава и еще одного мужчину, носящего красно-желтую ливрею клана Томпсонов, только менее яркую и больше похожую на камуфляж. Его не так-то и просто заметить. Они с бан Бриджит встречаются взглядами, и новоприбывший кратко качает головой, после чего застывает, ожидая указаний.

Равн смеется.

— Что, не смогли найти мой корабль? Так ведь я могла и пешком добраться.

— Мистер Тенботтлз, не обращайте внимания на ее подначки. Уж очень она переоценивает свой интеллект.

— А вы так уверены, бан Фрэнни, что она его в с’мом деле переоценивает?

— Ня твоя забота, Ханг. Возвращайся к своим обязанностям.

— Прежде чем подадут на стол, — произносит Мéарана, — может быть, немного прервемся и освежимся?

Когда все поднимаются со своих мест, она обращается к Равн Олафсдоттр:

— Мне бы хотелось обсудить с тобой ту поэтическую форму, которую ты использовала для своего повествования. Она совсем не напоминает стихи, привычные для Лиги. Вроде бы на самом краю с прозой, и все же чем-то отличается.

Бан Бриджит и Изящная Бинтсейф следуют за ними к примыкающей к гостиной уборной и, пока две другие женщины продолжают беседовать о поэзии, занимают позиции возле двери, не заходя внутрь.

— Не боишься, что она попытается взять ее в заложники? — кивает Изящная Бинтсейф в сторону закрывшейся двери.

— Нет. Мéарана не столь глупа, чтобы попытаться отчебучить что-то подобное. — Она смеется, увидев взгляд молодой Гончей. — Расслабься, все будет хорошо. Мы же обещали ее отпустить.

— Ага, после того как выжали из нее все, что только могли. С чего бы ей доверять нашим обещаниям?

— Тени не похожи на Гончих. Они подчинены довольно любопытному кодексу братства, который весьма витиеватым способом трактует понятие чести.

— Очень уж любопытному, сказала бы я! Их отправляют на миссии двойками, и если один не справляется с заданием, то погибает от рук своего напарника. Какое же это братство?

— На мой взгляд, весьма прочное. Они отдают свои жизни в руки друг друга. А их специфическое понимание чести заставляет Теней с готовностью идти на те поступки, которые мы бы сочли глупыми.