Анна Назаренко - Тень нестабильности (СИ)

Исанн сладко потянулась, но глаз не открыла, все еще цепляясь за остатки сна. Отрывать голову от подушки категорически не хотелось, да и необходимости в том не было…

— Ну и сколько можно спать? — раздался у нее над ухом отвратительно бодрый мужской голос. — Если ты, радость моя, сейчас же не встанешь, я съем весь завтрак.

— Ешь, — буркнула девушка, заворачиваясь в одеяло. Точнее, попытавшись завернуться: едва ее пальцы нащупали плотную ткань, как та немедленно исчезла как из зоны досягаемости, так и с кровати вообще.

— Мерзавец, — прошипела разведчица, садясь на постели.

— Какой есть, — Райт обезоруживающе улыбнулся и, прежде чем Исанн успела возмутиться, заключил ее в объятия и крепко поцеловал. — Не ругайся.

— Халат принеси, — с напускным недовольством потребовала девушка, неохотно отстраняясь. Больше всего ей сейчас хотелось обвить руками шею мужчины, толкнуть его на постель… ну, или придушить. Но второе вызывало меньше энтузиазма. — Холодно.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа… а вообще вот он, на спинке кровати висит. Протяни ручку и возьми. И побыстрее, а то я его сейчас унесу и потеряю: ты мне без одежды больше нравишься.

Как оказалось, реакции рутанца можно было позавидовать: первая подушка просвистела над его головой, а вторая ударилась о захлопнувшуюся дверь. Из смежной комнаты раздался издевательский хохот.

— Дикарь, — припечатала Исанн, натягивая халат и поднимаясь.

— Звучит, как комплимент, — донеслось из-за двери. — А я допиваю каф и сейчас примусь за твой.

— Только попробуй! — крикнула она в ответ, вздрагивая от едва сдерживаемого смеха.

Мысль о том, что эти отношения нужно разорвать как можно скорее, вчера казавшаяся такой здравой, сейчас стремительно теряла свою убедительность. Ну каким образом эта невинная интрижка может повредить ее заданию? Зачем добровольно лишать себя удовольствия? В конце концов, если Райт действительно будет мешать ей, порвать с ним можно в любой момент…

— Так, признавайся, где ты взял всю эту красоту, — Исанн выразительно взмахнула полупустой чашкой кафа в сторону стола. На нем красовалось блюдо со свежайшей выпечкой и две тарелки с незамысловатыми, но превосходно приготовленными салатами, которые просто не могли быть делом кривых рук местного повара.

— На кухне заказал, — прочавкал Райт, которого вопрос отвлек от поглощения булочки с джемом. — Ты разве не так делаешь?

— Не ври с набитым ртом. В этом клоповнике такого не готовят.

— Это смотря как заказ сделать. Ты просто не умеешь договариваться с людьми.

— Ты что, приставил пистолет к виску повара?

— Глупенькая, пистолет в такой ситуации использовать категорически нельзя! Или ты думаешь, что повар стал бы готовить лучше, если бы у него дрожали руки? Кстати, смотри и учись: скоро ты должна будешь так кормить меня.

От возмущения Исанн чуть не подавилась кафом, но достойно ответить не успела: из спальни донеслась настойчивая трель комлинка. Причем не ее.

— Я сейчас вернусь, — бросил Райт, поспешно поднимаясь из-за стола. Хоть он и старался говорить как можно более небрежно, на его лицо будто тень набежала: легкомыслие и беззаботность исчезли без следа, уступив место досаде и какой-то мрачной решимости.

Вопрос «и что это было?» не давал разведчице покоя все то время, что рутанец находился в спальне. Из-за двери доносились лишь обрывочные, односложные ответы — и, судя по интонациям, с которыми те были произнесены, новости были отнюдь не радостными.

«Даже если у него что-то случилось, мне-то какое дело?» — резко осадила себя девушка, но неясная тревога, поселившаяся в груди, от этого никуда не исчезла — напротив, с каждой секундой она становилась только сильнее.

«Неужели я… переживаю? За этого дикаря? Нет, глупость какая…»

Не успела Исанн об этом подумать, как дверь спальни распахнулась (судя по всему, от хорошего пинка), и на пороге появился Райт. Лицо бледное, губы поджаты, глаза горят злым огнем…

— Что случилось? — голос, вопреки логике и здравому смыслу, дрогнул. — Райт?

Мужчина встрепенулся и уставился на разведчицу так, будто только что ее заметил и теперь недоумевает, как она вообще здесь оказалась.

— Все хорошо, милая, — наконец произнес он, сопроводив слова вымученной улыбкой. — Просто мне надо будет уехать… до вечера, наверное. Не волнуйся.

— Не верю, — неожиданно для себя самой заявила девушка. Миг — и она уже стоит рядом с рутанцем, пристально глядя ему в глаза. — Что у тебя произошло?

— Ничего, — с нажимом повторил Райт, после чего привлек ее к себе и, обняв, нежно провел рукой по волосам. — Если я сказал, что все хорошо, значит, так оно и есть. Поняла? — добавил он уже мягче. Дождался утвердительного кивка и только тогда отстранился. — Я вернусь вечером. Не скучай.

«И что это было? — вновь спросила себя Исанн, когда мужчина скрылся за дверью. — И что, черт побери, сейчас было со мной?»

Ответа, естественно, не было. Зато тишину прорезал звон комлинка — на сей раз того, что принадлежал разведчице.

— Чего тебе нужно, Кейран? — гаркнула она, дождавшись соединения.

— Не в духе с утра, да? — издевательски протянула наемница. — Ты поаккуратнее с начальственным рыком: мне-то плевать, а вот наш… кхм, партнер и испугаться может.

— Ты нашла его? — никаких пояснений Исанн не требовалось. — Надеюсь, место для разговора ты выбрала безопасное?

— Обижаешь. Вокруг ни души, ни электроники — все в лучшем виде, — деловой, с легким оттенком самодовольства, тон профессионала, выполнившего свою работу. — И господин техник четвертого ранга очень хочет с тобой поговорить… насчет информации и вознаграждения за нее.

— Очень хорошо, — разведчица позволила себе довольно улыбнуться. — Передай ему комлинк.

Обычное рабочее состояние, никаких посторонних мыслей… все правильно. Все именно так, как должно быть всегда.

Коридор, ведущий к подвалу, обитатели городской штаб-квартиры сопротивления старались обходить стороной. Вид потрепанной двери с новыми замками, ярко выделяющимися на фоне ржавого железа, уже сам по себе был довольно зловещим — а уж крики боли и ужаса, порой доносившиеся оттуда, тем более не располагали к хорошему настроению.

Сейчас здесь царила плотная, почти осязаемая тишина, в которой каждый звук слышится так отчетливо, словно его источник находится совсем рядом — будь то осторожный шорох, отзвук голосов с верхних этажей… или слабый, прерывистый не то стон, не то жалобный всхлип.

Звукоизоляция в подвале никуда не годилась.

Подходя к лестнице, истоптанные ступени которой терялись в полумраке бывшего винного погреба, Сельвин заметил свежие пятна крови на стене. Похоже, пленника хорошенько приложили о нее лицом, когда тот пытался вырваться. Правда, он вполне мог идти смирно, а конвоирам попросту захотелось выместить злость на шпионе… что ж, их право. А ему — поделом.