Гедеон - Зазеркалье войны (СИ)

— Скряга, — прокомментировала её действия сестра.

— На кой ляд жестянке деньги? — отмахнулась Свитари, после чего поднялась со своего места и направилась к выходу. Эйнджела ненадолго задержалась, бросив на стол несколько кредиток, и догнала сестру. Та молча покачала головой, не одобряя её действий, но продолжать дискуссию не стала. Она всегда уважала чужое право на причуды и странности.

Летний день незаметно сменялся вечерними сумерками, жара сходила на нет, и улицы нарядной толпой заполняли жители и гости города. Среди последних преобладали три типа: бизнесмены, брюхоморы и молодящиеся дамы, преимущественно гуманоидных рас. Присутствие последних объяснялось популярностью зелтронских центров красоты, занимающихся, как следовало из названия, продлением молодости и исправлением самых разных физических изъянов. Предприимчивые аборигены заодно предлагали самые передовые методики избавления от лишнего веса, так что от клиентуры в городе гурманов отбоя не было.

Привыкшие приковывать взгляды окружающих, Лорэй неожиданно для себя обнаружили, что привлекают не больше внимания, чем прочие гости города. Красоту на Зелтросе ценили, но удивить ею кого-то было очень сложно. Здесь это было нормой настолько привычной, что взгляд невольно останавливался на тех, кто ей не соответствовал. Это, однако, не значило, что местные остались равнодушными к паре одиноких туристок. Любителей развлечений привлекала новизна и возможность испытать нечто неизведанное ранее. Неизведанным в данном случае оказались Лорэй, к которым упругой походкой атлета и широкой улыбкой кинозвезды приближался один из местных.

Глядя на него, любому становилось понятным, почему Зелтрос пользуется такой популярностью у любителей романтических приключений обоих полов. Зелтрон был красив. Любительницы женских романов из тех, где «его сильные руки скользили по её трепещущему телу», с волнением и придыханием могли бы часами описывать прекрасное тело зелтрона, чувственный рот, мужественный подбородок и прочие волнующие детали. Лорэй же всегда смотрели иначе, не расчленяя объект изучения на привлекательные и не слишком фрагменты, а мгновенно воспринимая весь облик целиком. Куда больше тела их интересовали мелкие детали: взгляд, мимика, повадки, движения, голос — все те едва уловимые черты, что позволяли мгновенно создать впечатление, оценить степень опасности или потенциальной выгоды. Внешний облик отпечатывался в их памяти скорее набором каких-то запомнившихся деталей, в результате чего описания авторства Лорэй сводились к фразам вроде «тот носатый мужик с злыми глазами» или «тощий хмырь с улыбкой идиота». Подошедший к ним мужчина удостоился мысленной характеристики «самый обыкновенный зел».

— Желаете посмотреть город, леди? — Подошедший к сёстрам зелтронец поклонился с весёлой учтивостью, и Эйнджела ощутила его искреннюю симпатию, влечение и предвкушение. Эти чувства выгодно отличались от привычной вязкой похоти клиентов. Для зелтронов любовь, пусть и мимолётная, была настолько же потребностью души, как и потребностью тела, и даже к случайным романам они подходили с вдохновением художников, творящих прекрасное.

— Могу предложить услуги проводника, — тем временем продолжил местный. — Наградой мне будут ваши улыбки и время, проведённое в столь чудной компании. Моё имя — Синс Вертэна, но вы можете звать меня «конечно, мой дорогой».

Нахальная речь сопровождалась совершенно обезоруживающей улыбкой, как бы говорившей «ну разве можно сердиться на такого очаровашку?». Свитари весело рассмеялась и бросила вопросительный взгляд на сестру. Эйнджела понимала, что Ри хочется повеселиться — и, видят боги, она этого заслуживает, но сама эмпатка не испытывала никакого желания заводить близкие знакомства и крутить романы.

— Без меня, мой дорогой, — в том же шутливом тоне, но без того же энтузиазма ответила Эйнджела.

Свитари разочарованно вздохнула, отчаявшись вытащить сестру куда-нибудь повеселиться, а вот зелтрон проницательно заглянул в глаза Эйнджелы и очень мягко сказал:

— Соглашайся, красавица, и мы найдём способ утолить твою печаль. Ничто под этими звёздами не стоит твоей грусти.

Губы Эйнджелы растянулись в кривоватой улыбке. Да уж, она успела позабыть, каково это, когда твои чувства — открытая книга для всех и каждого.

— Кое-кто стоит, — уверенно ответила эмпатка и, не дожидаясь ответа, пошла прочь, ощущая задумчивое удивление Синса и неодобрение сестры.

— И сколько ещё ты намерена скорбеть и изображать из себя почтенную вдову? — с раздражением в голосе, скрывавшем беспокойство, поинтересовалась догнавшая её Свитари. — Больше года прошло, пора жить дальше. Ничего не изменишь, он умер. Они оба умерли. Точка.

— Я знаю, — блекло отозвалась Эйнджела.

— И?.. — протянула Ри, желая услышать продолжение этой мысли.

— И у меня всё равно нет настроения, — со вздохом призналась эмпатка. Правота сестры была очевидна и неоспорима, но… Эйнджеле было проще изображать пламенную страсть и искреннюю любовь с клиентом, чем действительно попытаться просто пойти на свидание с весёлым и чутким соплеменником.

— Мне просто кажется, что если я соглашусь, то это будет значить, что я его забыла.

— Не смешивай одно с другим, — поморщилась Ри. — Жить дальше — не значит забыть.

— Понимаю…

— …но не хочу ничего менять, — мрачно закончила за неё сестра.

В отличие от неё, Ри жила дальше и вполне успешно. Наверное, всё дело было в восторге, который она испытывала от их новой работы. С тех самых пор, как Лорэй завербовали в Чёрное Солнце — крупнейший в галактике преступный синдикат — Свитари преобразилась. Она жадно впитывала в себя всё, что давало ей силу. Не Силу с большой буквы, что позволяла джедаям передвигать предметы не касаясь их, а совсем другую силу, с помощью которой можно было управлять своей и чужими жизнями.

Их обучение в Чёрном Солнце крутилось вокруг сбора информации, но Лорэй не упустили возможности перенять и кое-какие «факультативные» навыки. С того самого мига, когда агонизирующий работорговец, некогда бывший их хозяином, испустил дух, близнецы поняли, что им нравится убивать. Власть над чужой жизнью давала иллюзию власти над жизнью собственной, чувство уверенности и защищённости. Вот только Эйнджеле нужен был результат, а Свитари наслаждалась самим процессом, а потому первая отдавала предпочтение изучению ядов, а вторая — более «контактным» методам. Ри получала удовольствие, видя глаза жертвы по ту сторону бластера, ощущая, как вздрагивает тело, получившее неожиданный удар ножом. Иногда эта метаморфоза пугала Эйнджелу, но чаще она разделяла восторг сестры от смены ролей с жертв на охотников. О нет, они никогда не мнили себя матёрыми хищниками, прекрасно осознавая скромные границы собственных возможностей и более чем фрагментарное обучение. Сравнение с падальщиками, выжидающими момент, когда жертва слаба и уязвима, подходило Лорэй куда больше. Но ведь быть живой ондеронской крысой куда лучше, чем мёртвым крайт-драконом, не так ли?