Гедеон - Зазеркалье войны (СИ)

Лилово-розовый с золотистыми прожилками шар Зелтроса выглядел весёлой пестрой игрушкой, повешенной неведомой рукой среди строгой чернильной темноты космоса. Даже с орбиты планета казалась нарядной и праздничной. Впечатление портил лишь неуместно строгий треугольный силуэт «Аккламатора», зависшего на низкой орбите. Из его ангаров вылетали шустрые СНДК, на ходу перестраиваясь в безупречно чёткий строй, и в сопровождении истребителей исчезали в атмосфере планеты.

Третья пехотная бригада оперативного назначения высаживалась на своё очередное поле боя. Вернее, вероятное поле боя. Разведка узнала, что КНС ведёт активную подготовку к захвату Зелтроса, чтобы получить плацдарм, с которого может уже всерьёз угрожать Центральным мирам, и теперь Республика спешно перебрасывала войска для защиты этого мира. И сомнительная честь ощутить на своей шкуре всю мощь первого удара сепаратистов выпала бригаде мастера-джедая Ириса Тофу.

Третья пехотная весь прошедший год была своеобразной «пожарной командой» ВАР. Её перебрасывали с участка на участок, то затыкая бреши в обороне, то останавливая прорывы, а то и наоборот — отправляли в прорыв. Потрёпанные батальоны несли потери в людях и технике, но командование ВАР, дав короткую передышку, вновь насыщало бригаду вооружением и кидало в очередную заварушку. Пополнение в живой силе было крайне скудным. Как правило, это были солдаты из подразделений, понёсших такие потери, что восстанавливать их было просто нецелесообразно.

В результате всех перестановок в третьей пехотной собрались, пожалуй, воспитанники практически всех сержантов-инструкторов, которые занимались обучением клонов на Камино. Такое разнообразие порождало первое время множество проблем. Клоны, наряду с боевой подготовкой, перенимали обычаи и привычки своих инструкторов — представителей множества культур и рас, — что зачастую приводило к стычкам между солдатами на почве непонимания тех или иных поступков своих товарищей. Вспышки междоусобиц были тем чаще, чем сильнее накапливалась усталость от бесконечных боёв. Клоны становились угрюмее и агрессивнее, часто взрывались по пустякам, и даже узы их братства не всегда предотвращали драки.

Воспитанные инструктором-эчани, Блайз и Чимбик, к примеру, не могли понять фанатичной преданности некоторых братьев культуре мэндо. Клонам довелось вдоволь повоевать с мандалорцами, большая часть которых в этой войне предпочла работать на КНС. Даже принадлежность их общего родителя, Джанго Фетта, к мандалорцам не смогла до конца уничтожить ту неприязнь, что испытывали братья к самым известным и грозным наёмникам в Галактике. Особенно после того, как один из мэндо чуть не убил их на Зайгеррии, невольно смешав все планы и разлучив с женщинами, ставшими неожиданно близкими обоим клонам. Кем именно была для него Эйнджела, Чимбик до сих пор толком не понял, но точно знал одно: выжил он лишь благодаря ей. И не только там, на Зайгеррии, когда получил заряд в живот. На Рилоте, Джеонозисе, Мерне Восемь — везде, куда бы ни заносила его лихая военная судьба, сержант оставался жив и не терял рассудка только потому, что постоянно помнил о своей Эйнджи. Его ангеле-хранителе. Это сравнение настолько сильно укоренилось в сознании Чимбика, что даже на его шлеме Лорэй была изображена в образе ангела с Иего — в тунике и с крыльями за спиной. Портрет для этого рисунка сержант взял у Блайза. Тот сохранил чип, выданный им со Свитари в кабинке-автомате, в которую они завалились подурачиться во время своего путешествия на лайнере. Эти старомодные кабинки моментальных голоснимков, по здравому рассуждению, делали голограммы ровно того же качества, как и среднестатистическая дека, но пользовались бешеной популярностью среди влюбленных парочек, что обеспечило им долгую и прибыльную карьеру. Стафф-сержант Чимбик нанёс рисунок серой маскировочной краской, чтобы не приходилось раз за разом замазывать и восстанавливать после каждой новой миссии, а на все вопросы братьев о том, кто эта девушка, неизменно отмалчивался. В результате среди разведчиков сложилось мнение, что этот рисунок — просто некая абстракция, изображающая веру молчаливого снайпера в своего небесного покровителя.

Зато Блайз таких сложностей не испытывал и, к месту и не к месту, вспоминал о своей девушке, вызывая осторожное любопытство и откровенное недоверие братьев. Ну кто в здравом рассудке поверит, что даже если у клона вдруг появится время на личную жизнь, им заинтересуется женщина? Блайз с азартом и удовольствием спорил с братьями на правах более опытного и бывалого, а когда накал страстей достигал пика, сражал спорщиков неопровержимой уликой — теми самыми голоснимками. Что характерно, никто не заметил сходства озорной девушки на фото с контурами ангела на шлеме Чимбика — уж больно непохожими были эти два образа. Особо недоверчивые спорщики возражали, что подделать подобное «доказательство» — дело простое, но тут уже их недавние соратники предлагали заткнуться и признать поражение. Для большинства клонов оно было более чем желанным. Мысль о том, что у них могут быть подруги, жёны и семьи оказалась настолько манящей, что большинство из клонов готовы были обмануться ради надежды, мечты на что-то большее после окончания войны. Но тут закономерно возникал второй вопрос: а где теперь эта девушка? В такие моменты Блайз мрачнел и неохотно сообщал, что она ждёт на Корусанте. Слушатели сочувственно сопели — за год на своём ППД бригада была от силы три недели в сумме, — и отставали, не желая бередить брату душу.

Вот в таком настроении они отправились на свою очередную войну.

— Он похож на какашку робы, — недовольно пробурчал Чимбик, разглядывая Зелтрос на смотровом экране в кубрике. Блайз, изучавший планету зачарованным взором, повернулся к брату, пару секунд посверлил взглядом, а потом спросил:

— Слушай, ты что, на дерьме повернулся? У тебя что ни мир — то чья-то какашка: Мерн — дерьмо банты, Джабиим — крайт-дракона, Корусант… — он замолчал, вспоминая характеристику, данную Чимбиком столице Республики.

— Дроида, — охотно подсказал стафф-сержант и замер, ожидая реакции брата.

— Ага, спасибо, — попался на удочку тот, — дроида… Эй, стоп! Дроиды не гадят!

Это заявление вызвало бурю смеха в кубрике. Блайз нахмурился, скорчив гротескно-обиженную гримасу, и ткнул Чимбика пальцем в пузо:

— В сегодняшнем матче один-ноль в твою пользу. Так, про что это я…

— Про дерьмо, — невозмутимо напомнил Чимбик, вызвав новую волну хохота.