Гедеон - Зазеркалье войны (СИ)

— А чего так мало взяли? — мандалорец захлопнул багажник. — На вечеринку не хватит.

— Это приглашение? — оживилась Ри, опуская руки.

— Мы в гостях почти неделю его пили, — ответил на вопрос Азил. — Всё со временем приедается, а в городе полно другого вина, не хуже.

— Да, хочется чего-нибудь новенького, — подмигнула мандалорцу Эйнджела. — Люблю новые впечатления.

— Прострелите себе ногу из бластера — это обеспечит Вам множество новых впечатлений, — «любезно» посоветовал Рам. Эйнджела ощущала его возрастающее раздражение и досаду, похожую на ту, которую испытывает человек, раз за разом наталкивающийся на одну и ту же дурацкую выходку своего домашнего питомца.

— Ваши документы, — он протянул левую руку, продолжая держать правую поближе к кобуре.

— Какой-то ты злой и напряжённый, красавчик, — обиженно надула губки Свитари, пока Эйнджела и Грэг передали Раму документы на всю троицу. Азил воспользовался собственными, а для Лорэй представитель Короны сделал новые, совершенно настоящие ай-ди уроженок Зелтроса. Имена и фамилию им пришлось, от греха подальше, изменить, так что риска попасть в отчёты, которые уйдут Нэйву, Лорэй не боялись.

— Давай я помогу тебе расслабиться, — Ри без всякого стеснения домогалась мандалорца, находя его строгость весьма любопытным явлением. От оккупантов, пусть даже и мандалорцев, она ожидала иного. Особенно, когда красивые женщины сами вешаются на шею бравым захватчикам, не давая тем повода запятнать себя неподобающим обращением с гражданскими. Живи и радуйся. Но комендант, похоже, придерживался иного мнения на сей счёт.

— Можете ехать, — Костас вернул их документы и одним движением запрыгнул в свою машину. Фыркнул двигатель, и спидер мандалорца, крутанувшись на месте, словно ужаленный акк-пёс, помчался своей дорогой.

— Зануда бессердечный, — фыркнула ему вслед Свитари.

— Любопытный у города комендант, — провожая взглядом спидер Костаса, заметила Эйнджела. — И что он делает тут один?

— Вот в городе и попробуем узнать, — философски ответил Азил, заводя мотор.

Спидер набрал скорость и помчал новоявленных агентов республиканцев к городу.

Рам через свой ВИД следил за аляповатым спидером, пока тот не исчез вдали. Хреновы ди» куты, и когда до них дойдёт, что шутки кончились? И хорошо ещё, что эти алкаши не натолкнулись на патруль из «дикарей» — точно пришлось бы (каламбур, ставший омерзительной реальностью) посылать патруль за патрулём, чтобы собрать пьяные тела и отвезти к комендатуре. И ведь были же такие случаи, и не раз. Но даже поротые задницы не всегда удерживали «дичь глушёную» от нарушений дисциплины, так что Костас уже на полном серьёзе склонялся к тому, чтобы показательно расстрелять пару-тройку нарушителей.

Показались купола блок-поста — конечной цели маршрута Костаса, решившего провести внезапную проверку несения службы на удалённых постах и опорных пунктах, куда личный состав уходил дежурить посменно. К вящему удовольствию (и некоторому удивлению) Рама, смешанный гарнизон поста, состоявший из горе-дружинников под командой солдат Дитля, нёс службу почти образцово. «Почти» — потому что намётанный взгляд бывалого вояки заметил следы небольших нарушений — винную пробку на земле, уголок упаковки банок с ломин-элем, предательски выглядывавший из-под койки в кубрике и другие тому подобные мелочи. Зато на досмотре и у огневых точек все солдаты были трезвы, в подогнанном и затянутом снаряжении, никто не курил, не «ушёл отлить» и не лежал в тени, отходя от попойки.

Удовлетворившись увиденным, Рам сдержанно похвалил командира поста и убыл восвояси. Настроение, подгаженное встречей с троицей пьянчужек на размалёванной блохе, потихоньку поднималось, чему в немалой степени способствовал и окружающий пейзаж. Костас вообще любил природу, предпочитая её городам — его, выросшего в глухомани и считавшего ярмарку в соседнем городишке эталоном столпотворения, угнетали городские шум и суета. Поэтому капитан снял шлем, с удовольствием подставляя лицо ветру, напоенному ароматами садов, мимо которых он сейчас проезжал. Внезапно внимание Костаса привлекли те самые фиолетовые ягоды, которыми его в самый первый вечер угощала Зара — кислятина, «превосходно оттенявшая вкус вина». Сам мандалорец ничего особо выдающегося так и не обнаружил, поэтому и не расстроился, когда эти ягоды пропали с прилавков торговцев фруктами, а вот Арора весьма была огорчена — оказалось, что леди-мэр обожает эту кислятину.

— Собственно, а почему бы и нет? — вслух спросил сам себя Костас и резко выкрутил руль, сворачивая на дорогу, ведущую к дому фермеров.

Забор, носящий чисто декоративные функции, уже не удивил мандалорца. На этой планете, похоже, просто нет всего того, от чего в прочих мирах отгораживаются капитальными стенами, силовыми полями и металлическими сетками под напряжением. Не было до их прибытия, мысленно поправил себя Костас.

Вокруг простирались аккуратные ряды кустов, пригибающихся к земле от тяжести знакомых мандалорцу ягод, а за ними виднелся поистине огромный сад, полный плодовых деревьев. Над некоторыми участками едва заметно мерцала пелена силового поля, позволяя создавать для инопланетных растений нетипичные для зелтронского климата условия.

Большой комфортабельный особняк разительно отличался от привычных Костасу фермерских жилищ, но при этом нёс в себе всё тот же неуловимый отпечаток жизни, тесно связанной с землёй. И дело было даже не в обилии хозяйственных построек, а в пронизывающей всё атмосфере неспешной деловитости, вдумчивой и размеренной, лишённой суеты больших городов. Разномастные дроиды, подобно трудолюбивому пчелиному рою, сновали по территории, выполняя десятки хозяйских поручений. Сами хозяева тоже не скучали: молодой зелтрон сосредоточенно копался в разобранной электронной панели, другой, постарше, отчитывал дроида, то и дело демонстрируя обломанную ветвь одного из кустарников, девчонка-подросток бегала от куста к кусту, срывала ягоды, отправляя те в рот, и время от времени подзывала к себе дроида с корзинами для сбора урожая. Ещё две зелтронки сидели на веранде: одна из них рисовала на старомодном холсте, а вторая наигрывала что-то на незнакомом Костасу духовом инструменте, отдалённо напоминающем свирель. Завидев мандалорца, музыкантша прервала игру и с вежливой улыбкой воззрилась на гостя.

Рам остановил машину и огляделся, чувствуя себя несколько не в своей тарелке: фермеры смотрели на него так, словно к ним приехал не военный комендант города, а бродячий цирк с представлением.

«Край непуганых идиотов» — в который раз за эти дни подумал капитан и обратился к зелтронке постарше, посчитав её за главную: