Сергей Михайлов - Зорн. Академия

— Останавливай! Глуши двигатель!

Потом схватил Ранзу в охапку, и повалился вместе с ней на пластиковый пол между сиденьями.

Упав, он закрыл глаза и увидел серый мир. Он висел в серой ватной пустоте, и в тоже время, скрючившись на дне лодки, сжимал в объятьях Ранзу. Он вспомнил это состояние. Автоматически, словно всегда это делал, он выпустил из рук зеленые нити, и стал окутывать ими себя и лежавшую рядом девушку. Нити сопротивлялись, не хотели выходить из серой пустоты, где жил он, и захватывать Ранзу, лежавшую на пластике пола. Кротов напрягся, и зеленая призрачная паутина поддалась. Начала закручиваться и вокруг Крик. Это длилось мгновение в мире Тарантоса, и тянулось очень долго в сером мире. Но исчезло и там, и там.

Словно тополиную пушинку ветром, лодку подхватило взрывной волной, и бросило на отвесный берег. Машина впечаталась в скалу. Жалобно взвизгнув, и проскрежетав по каменной стене, обрушилась в воду. Даже мгновенно потемневший прозрачный фонарь кабины не спасал от смертельного сияния ядерного взрыва. Лишь защита шлема, помогла им от светового излучения. Звук тоже она подавила. Но, взрыв серьезно нарушил что-то в электронной начинке брони и шлема. Она умерла. Сергей почувствовал, что задыхается. Отодвинувшись от Ранзы, он сорвал с головы мертвое устройство. Девушка тоже билась в конвульсиях. Он отстегнул и стянул с неё шлем. Она захрипела, втягивая воздух, и закашлялась.

— Ранза, как ты?

Не открывая глаз, из которых текли слезы, она попыталась что-то сказать, но не смогла. Только нечленораздельные хрипы. Потом дернулась, и затихла. Черт, что с ней? Кротов похлопал девушку по щекам. Но голова безжизненно болталась. Сергей подставил пальцы к шее. Жилка билась, но очень быстро. Жива. Похоже, обморок. Кротов сунул руку за аптечкой, и вспомнил, что оставил её Реберу.

— Твою медь!

Взгляд зацепился за контейнер, вделанный в корпус справа от пульта управления. Сергей бросился к нему. Есть! Он выдернул аптечку. Красная! Жалко — обычная, гражданская. Но, все равно, должна же она, что-то сделать при обмороке. На гражданке ведь это тоже случается. Кротов прижал аптечку инъектором к шее Ранзы, и затаил дыхание. Прошло несколько секунд, и дыхание Крик изменилось. Оно стало спокойнее и глубже. Слава богу! Поблагодарил Кротов, сам не понимая кого. За последнее время он встретился с такими странными божествами, в которые можно было верить, только накурившись афганской анаши, и реальными существами — больше похожими на богов. Иногда он и сам чувствовал себя немного небожителем.

Ранза открыла глаза. Несколько секунд они были пустыми. Наконец, она вернулась — взгляд ожил. Узнав Кротова, Крик попыталась улыбнуться, но только скривилась.

— Рука… — прошептала она.

Сергей только сейчас вспомнил, что она в самом начале говорила что-то про руку. Идиот! — выругал он себя, и схватил левую руку девушки.

— Твою медь!

Привычное ругательство само соскочило с губ. Перчатка бронекостюма была изуродована. Кончики пальцев, по которым пришелся предсмертный выстрел бластера Рейнис, выдержали тепловой луч, не разрушились, но подплавились. Значит, пальцы там испеклись! Бедная девочка, как же она выдержала такое? Последний вопрос он произнес вслух.

— Я боевой проглотила, когда бежали… — еле слышно прошептала она. Вот в чем дело! Когда кончилось действие таблетки боевого стимулятора, она и потеряла сознание. Немудрено. Кротов скривился, представив, что сейчас творится у неё в перчатке.

Двигатель лодки молчал. Похоже, ему тоже конец, решил Сергей. Они все-таки успели до взрыва проскочить неплохое расстояние. Здесь, ниже по течению, стремнин было меньше, и лодка иногда плыла совсем спокойно. Выбрав такой момент, землянин приступил к операции. Проверил присосавшуюся аптечку. Значок действия светился, значит, что-то еще вбрасывает. Потом наклонился к девушке и ласково попросил:

— Ранза, потерпи, пожалуйста. Я сейчас попробую снять перчатку. Но, если невыносимо, говори. Я не хочу, чтобы ты скончалась от шока. Ты мне, очень нужна живая.

При этих словах Крик взглянула на него. Превозмогая боль, спросила:

— Это правда? Я тебе нужна?

Подтекст, прозвучавший в этих словах, насторожил Сергея. Он вспомнил, их встречу в бункере базы. Уж, не втрескалась ли она в меня? Но, тут же, отбросил эту мысль. Гордыня это, усмехнулся он, любой ласковый взгляд, и я считаю, что девушка от меня без ума. Когда-то сестра Глемаса, так же целоваться бросилась, тоже тогда подумал всякое. А она больше даже не подошла. Кротов встряхнул головой. Что за ерунда в башку лезет? Надо собраться, дело серьезное.

— Конечно, нужна! — подтвердил он. — Мы с тобой еще потанцуем!

Ранза вскинула удивленные глаза, потом опустила голову, и тихо сказала:

— Я очень хочу с тобой потанцевать…

Что-то опять прозвучало в этом ответе. Сергей прикусил губу, он-то автоматически выдал фразу для того, чтобы поддержать девушку. Ничего не говоря больше, боясь что-нибудь еще услышать в ответ, он начал осматривать руку с поврежденной перчаткой. Да, так и есть. Пальцам внутри точно конец.

— Ну, терпи!

Отстегнув соединение с рукавом броника, он осторожно потянул перчатку на себя. Крик застонала. Лицо побледнело. На лбу появились бисеринки пота. Аптечка зажгла красный огонек, сигнализируя о превышении выброса каких-то веществ. Кротов не стал смотреть информацию. И так все понятно — у неё сейчас все зашкаливает.

— Терпи, Ранзочка, терпи, моя девочка.

Он опять потянул. Девушка закричала. Сергей почувствовал, что еще немного, и она или потеряет сознание, или, что еще хуже. Придется идти тем же путем, что и она.

— Ранза, — он заглянул в затуманенные глаза. — Ранза, очнись. Придется опять глотать боевой. Я знаю, что потом будет хреново, но делать нечего, перчатку надо снимать.

Он вытряхнул на руку таблетку «озверина», как сам назвал их, вспомнив мультик из детства. Ранза с трудом сглотнула горошину. Действовать коктейль начинал мгновенно. Сейчас все двигательные центры, и центры агрессии, ей подхлестнет. Но, и черт с ним, потерплю. Главное — боли она точно не почувствует. Глаза девушки расширились и заблестели. Сергей чувствовал, что она борется с инстинктами. Сам он не пробовал, но по рассказам и из обучения знал, что главная мысль когда выпьешь эту дрянь — замочить кого-нибудь.

Тянуть нельзя — рана, и второй раз на дню прием «озверина», до добра не доведут.

— Готова?

Он заглянул в лицо девушки. Оскал улыбки немного даже напугал. Она весело кивнула. Крепким злым голосом подбодрила его:

— Давай! Не тяни!

Сергей зажал руку Ранзы под мышку, и обеими руками, одним движением, сорвал оплавленную перчатку. Девушка за спиной коротко охнула. Даже боевой отступил перед болью. Кротов не удивился этому. То, что он увидел, заставило его отвернуться. Перчатка снялась вместе с мясом. Вместо последних фаланг четырех пальцев, белели из почерневшей, сварившейся плоти кости. Кротов крякнул, и начал лихорадочно соображать, что надо сделать.