Фреш Бриз - Космоглупости

Кирв, как и обещал, рассказал Тиму, где тут найти чудо-травку. Тот ушёл, а я бегом кинулась к дереву, у которого ветви были похожи на ивовые, нарвала их побольше, затем обмотала ими первый попавшийся камень приличного размера, примотала к ногам это грузило и покарабкалась на скалу, чтобы спрыгнуть с неё вместе со своей ношей. Войнс снова орал, что я идиотка, а Кирванзес стоял, скрестив руки на груди, и одобрительно на всё это смотрел. Конечно, он за меня не боялся. Кто я ему?

Я спрыгнула. И всё равно успела испугаться. Камень сразу потащил меня ко дну, тут, в этом месте под скалой было глубоко, это я ещё вчера заметила. Очень резко захотелось распутать верёвки, крепившие камень к моим ногам, и я их пыталась дёргать и стягивать с себя, чтобы освободиться и вынырнуть, т.к. именно сейчас вся затея показалась мне совершенно нелепой, а жить захотелось так сильно… Пусть даже без Тима, – и я дёргала ветви, оплетавшие мои ноги со всей своей силой. С силой, с каждой секундой покидающей меня. Но руки становились всё слабее и слабее, грудь жгло огнём, и очень мешала вода, которой я уже наглоталась прилично, а путы всё не поддавались. Мысли путались, и последняя, отчаянная, была о том, что я очень надеюсь на то, что Кирв не решил от меня избавиться таким образом и позовёт Тима.

А потом я увидела белый свет. Нет, это не было похоже на тот пресловутый туннель, о котором так много пишут и говорят. Но всё равно, вокруг меня было много белого цвета. Мне казалось, что я то ли сижу, то ли лежу, а может, я и стояла – сложно было понять, т.к. я вообще не ощущала своего тела. Казалось, я вся состою исключительно из своих мыслей. А они, мысли, появились сразу же, как только я увидела, кто пришёл меня встречать. Это были Раудж, Николай и Фризмер. Раудж улыбнулся очень искренне, будто невероятно по мне соскучился. Он сделал шаг мне навстречу и протянул руку. Фризмер и Ник не улыбались, они как-то виновато на меня смотрели, будто не радовались тому, что мне пришлось так рано уйти из жизни. Или они не радовались тому, как это получилось. Осуждали. А я так давно их не видела… с тех самых пор, как они второй раз приснились мне в кошмаре на летающей тарелке зеленокожих пришельцев. И, к своему стыду, я поняла, что с тех самых пор я про них ни разу и не вспомнила. Нет кошмаров, – и хорошо.

– А Войнс…? – я хотела спросить их, почему нашего капитана тут нет, но вспомнила, что его душа застряла на той планете и он никак не может встречать меня в этом мире.

И тут меня осенило: я же не хочу умирать! Я не для этого сюда пришла! И я отдёрнула обратно свою руку, которая уже коснулась протянутой руки Рауджа. Я развернулась к ним спиной и побежала… или полетела. Я не знаю. Но я мчалась прочь как можно дальше от них, потому что знала, что согласиться пойти с ними означает умереть по-настоящему и навсегда. А я хочу жить! И всё-таки лучше с Тимом! С ним, плюс долго и счастливо. Я бежала теперь в какой-то пустоте без света и без цвета, и не было вокруг ничего, что можно было бы назвать или описать. Судорожно пыталась понять, куда же и к кому мне стремиться, кого найти, чтобы подсказал, как вернуться, как принять их язык. Я не знала, как должен выглядеть тот, кого я искала в этой пустоте. Может, он должен быть похож на Ангела, прекрасного и с крыльями? Он посмотрит на меня глазами небесно-голубого цвета, сияющими бесконечной и безусловной любовью, возложит свою бледную ладонь мне на голову, и я покину это место и вновь увижу Тима. Тим! Тим! Прости меня, я такая дура! Или может, это будет сам Бог, сидящий за каким-нибудь канцелярским письменным огромным столом, заваленным миллионами бумажек с просьбами и желаниями. И вид у него будет озабоченный и печальный, ведь так много людей просят, просят, просят…

А я всё куда-то стремилась, но никого не находила. Мысли двигались вяло и всё время перескакивали с того важного, что я тут должна найти, на что-то совсем сейчас несущественное. Например, я почему-то вспомнила своего кота, который жил у нас, когда мне было шестнадцать. Его звали Купидон, и он был самым любимым моим животным за всю мою жизнь. У меня были и многие другие коты, собаки, хомячки, крысы и рыбки – в этом родители никогда мне не отказывали, и всегда рядом были живые друзья. Но Купидона я любила больше всех, а когда ему было три года, он ушёл и больше не вернулся. И вот я бегу тут и ищу его, всматриваясь в эту бесцветную пустоту и надеясь, что вот-вот из-за какого-нибудь клочка пустоты выглянет мой самый любимый кот. А потом я ловлю себя на мысли, что пришла сюда не за ним, и отчаянно пытаюсь вспомнить: за чем же?

И вновь мысли куда-то утекают, и я не могу с ними бороться, не могу их контролировать. Они плывут сами по себе, заставляя меня метаться тут в поисках людей и вещей, давно мною потерянных. А потом вспоминаю, и снова заставляю себя искать того, кто наделит меня знанием языка этой планеты и вернёт к Тиму. А мысли вновь разбегаются…. Я не могу их вернуть. Я проиграла.

Чувствую, что-то сильно давит на грудь. Как больно! Невероятно больно! И в груди, и в голове. Я не могу раскрыть глаз, потому что больно, и веки кажутся такими тяжёлыми, а я настолько слаба.

– Эмма! Эмма! Глупая, глупая женщина! – я узнала этот голос: он принадлежит Тиму.

Тим? Здесь? Со мной? В этой пустоте? И у меня получилось открыть глаза. Но одновременно с этим меня вырвало, хорошо, что сильные руки перевернули меня на живот в этот момент. Когда мой желудок опустел, меня, как тряпичную куклу, прижал к себе Тим. Я узнала его по голосу, по запаху, по прикосновениям. Он гладил мою спину, целовал меня в шею и в ухо, ерошил пальцами мои мокрые и уже довольно отросшие волосы. Я пересилила себя и обняла его.

– Глупая! – снова сказал он.

Я открыла глаза, отстранилась немного и посмотрела на него. Он был такой перепуганный! У меня сердце сжалось от нахлынувших эмоций! Он успел. Он вытащил меня. Откачал. Я подняла руку и провела ладонью по его мокрым длинным волосам, по его щеке и, улыбнувшись слегка, ответила:

– Глупая. Но я тебя люблю. Спасибо тебе.

И я вновь опустила голову на его плечо, прижавшись к нему щекой, и посмотрела в сторону. Войнс завис невдалеке, рядом с ним в позе лотоса сидел Кирванзес и смотрел на нас с Тимом.

– Спасибо! – прошептала я на их языке одними лишь губами. Я думаю, он понял, что моя благодарность адресовалась ему.

Кирв кивнул, принимая моё «спасибо», и тоже слегка мне улыбнулся. Старый хитрец! Я вдруг поняла, что он намеренно упомянул про Зирру. Он спровоцировал меня на этот поступок, когда понял, что сама я не справляюсь. Если бы это было не так, он бы рассказал мне о ней уже давно.

***

Ашмернот никак не мог найти ту самую траву, про которую говорил его учитель. За каким холмом он её видел? Уже отчаявшись, мужчина решил возвращаться ни с чем, как перед глазами возник Кирванзес и сказал: