Фреш Бриз - Космоглупости

– Эмма в опасности. Она вошла в озеро и не выплыла. Ты нужен там.

Аш, ничего не спрашивая, кинулся в сторону лагеря, позабыв и о траве, и о Кирве. Мысль стучала набатом только одна: быстрее. Вот и озеро, но его поверхность такая тихая, спокойная… Только по тому, что возле одной из скал над поверхностью воды летал рыжий зверь, Ашмернот и понял, в каком месте нужно искать Эмму. Он забежал на скалу и бросился вниз, а под водой, тёмной и холодной, сковывавшей движения, пытался увидеть хоть силуэт, хоть тень, чтобы понять, что это она. Но он ничего не мог схватить взглядом, руки тоже пропускали лишь воду меж пальцев, и сердце сжималось от страха и вины. Именно в этот момент Ашу показалось, что никогда в жизни он не испытывал такого отчаянного страха. Даже, когда был на волосок от смерти. Никогда. Но вот рука за что-то зацепилась, и, уже сам почти теряющий сознание без воздуха, Аш схватил Эмму за волосы и потянул на себя. Почему-то её тело не поднималось, поэтому из последних сил Аш, не выпуская тело женщины из своих рук, опустился ещё глубже. Здесь, на дне, уже совсем ничего не разглядеть, но он нащупал какие-то путы, обвивавшие её ноги. Аш понял, что она запуталась и потому не смогла выплыть. Отцепив клинок, мужчина перерезал их одним движением и тогда, обняв Эмму, потянул её к поверхности.

С трудом, втягивая в себя спасительный воздух, он вытащил её на берег и принялся приводить в чувство. Но она никак не хотела реагировать на все его действия и, спустя несколько минут, Аш отчаялся и чуть не заплакал. А может и заплакал, никто не знает, т.к. по лицу его с волос стекала прозрачная вода, и слёзы вполне могли смешаться с нею. Его наставник и учитель стоял рядом, но не делал ничего, потому что ничего и не мог. Рыжий зверь что-то кричал на своём, другом языке, но Ашу не было никакого дела до того, что именно он там орёт. Всё, что его сейчас волновало, это холодное безжизненное тело под его ладонями, такое… такое…

– Я не могу тебя потерять! – повторял мужчина одну и ту же фразу то шепотом, то почти выкрикивая. А когда он совсем отчаялся, прижался лбом к её груди и застонал, – Глупая! Глупая, любимая, тупая женщина. Глупая, глупая женщина.

Щекой он почувствовал слабое биение сердца в её груди и вновь, обнадёженный, принялся вдыхать ей в рот свой воздух, чтобы заставить дышать и, переворачивая, давить на живот, чтобы избавить её от воды, попавшей внутрь.

– Эмма! Эмма! – повысил он голос, заметив, что она приходит в себя, но не спешит слушаться его и выплёвывать воду. Аш разозлился, сам не понимая почему, и стал ругать её, – Глупая, глупая женщина!

Тут Эмму вырвало, и она пришла в себя. Но не обиделась. Удивила: на его языке она призналась Ашмерноту в любви. И обняла, прижалась к нему так, словно он был единственным во всей Вселенной, кто был ей нужен рядом. И теперь настоящие слёзы скупыми каплями скатились по его всё ещё влажным щекам.

«Скорей домой. – думал в этот момент Ашмернот. – И доказать глупышке, что она выбрала лучшего из народа Сильных».

Глава 13. Есть люди, которые всегда чем-то недовольны. Обычно их называют «женщины».

Перед смертью отец решил разделить наследство между тремя сыновьями. «Зашибись, блин!» – сказал четвёртый сын.

И что ещё хотелось бы сказать о предстоящей главе: я люблю себя до слё-о-оз! Без ума-а-а люблю-у-у!

Эмма

Как вы поняли, моя затея получилась. Как, я не знаю. Бегала-бегала, а очнулась и, та-дам, говорю на этом сложном языке. Все очень рады, даже Войнс. А уж Тим! А я! Лишь бы теперь у Тима не возникло желания вернуть всё как было, т.к. я и вообще поговорить люблю, а тут уж за все месяцы…

Чем ближе мы подходили к границе, кстати, Тим почему-то ускорился и мы больше не задерживались на одном месте по два-три дня, тем больше я нервничала. И то, что я уже могу общаться, не спасало. Мои страхи начали плодиться, аки вирусы, и все на почве моего внешнего вида. Да, потому что одежда моя за месяцы пути пришла, мягко говоря, в негодность, а правду говоря, я бы такой бомжичке сына и полкоролевства не доверила бы. Кожа от постоянного солнца и отсутствия кремов стала сухой и обветренной. Волосы отрасли, но в принципе смотрелись нормально. И да, об этом говорить не прилично, но… вот и не буду.

Почему-то мне всё время казалось, что как только на моём фоне предстанет перед Тимом Зирра, от меня быстренько избавятся. Естественно, это портило мне настроение, ну а раз его нет у меня, то не будет и ни у кого. Я придиралась к Тиму из-за спешки, ныла каждый раз, как видела своё отражение в водоёмах, и намеренно затягивала поход. Тем не менее, к границе мы всё же подошли. О, думаете, там выстроились в ряд пограничники и нас приветствовали аплодисментами и цветами? Ха! Снова началась безжизненная пустыня. Она была очень жаркая, безводная, мы снова перешли с воды обычной на ту, которую Тим доставал из подпесковых тварей, огонь тут разводить было не из чего, и я всё равно не стала есть сырое мясо. Три дня я шла исключительно на воде. Потом Тим насильно меня накормил, меня вырвало, еще несколько часов просто тошнило, в общем, нервы и настроение у всех стали ни к чёрту.

И вот, Тим меня несёт, уже не на плече, уже как самую настоящую даму сердца, я тихонько сижу, прижалась к его груди, и иногда только выглядываю из-за его плеча. В очередной раз глянула, – мы идём, а Кирв и Войнс нет. Я забыла, что мне плохо, быстро слезла с рук Тима и, показывая на друзей пальцем, кричала:

– Тим! Неужели всё? А, Тим? – я побежала обратно к тем двум. – Кирв! Только не говори мне, что это всё. Сэр, капитан, Дэвид! Как же я буду без Вас?!

Подошёл Тим, приобнял меня за плечи.

– Эмма, они не могут идти дальше.

– Не пойду! Я без них не пойду!

– Эмма. – утешал меня Тим. На удивление он не сердился моей истерике. – Мы не можем остаться тут. Они не могут пойти с нами. Каждому своё.

Кирванзес молчал, Войнс смотрел на меня такими глазами, что мне казалось, я предаю его, хоть от меня ничего и не зависело.

– Кирв! Кирв, ты же такой мудрый, неужели ничего нельзя придумать? – плакала я. По-настоящему плакала. Они стали мне такие родные. Оба.

– Я бы хотел тебя обнять на прощание. – ответил Кирв мне. Пусть его слова и не были прямым ответом на мой детский вопрос, но он мудрый мужчина, он и ими дал мне понять, что не везде можно найти лазейку. – Но, к сожалению, это не в моих силах.

– Я буду помнить вас. – мне уже очень сложно было говорить, т.к. рыдания просто душили. – Я вас обоих никогда не забуду.

Тим сделал неловкую попытку увести меня, но я никак не могла ещё оставить их.

– Кирв, ты обещал мне, помнишь, не бросать его?

Кирванзес улыбнулся и кивнул.

– Эмма! Не заставляй меня опять чувствовать себя вшивым котёнком. – подал голос Войнс.