Клаудия Грей - Потерянные Звёзды

Она вновь подумала о закопченном небе, горах, израненных разрезами, похожими на следы когтей какого-то чудовищного зверя. Отец отказывался понимать происходящее, хотя все вокруг вопило о коррупции и разорении.

«Просто Джелукан стал кормушкой для нечестного губернатора. Высшие чины не знают правды. Если бы знали, то приняли бы меры».

Так сказала себе Сиена. Но эти объяснения звучали так смешно, что она не могла поверить в них, не то что высказать вслух. Она вспоминала лицо Роннадама, когда тот разрешил ей отпуск, и то, насколько он был уверен, что имперские суды примут правильное решение. Он знал, потому что «правильным» решением будет не то, что истинно, а то, которое оправдает любые действия имперских властей. Маска справедливости значила больше, чем реальность.

И все же.

— Ни один человек из семей, папа?

Отец махнул рукой куда-то в сторону пустыни.

Казалось, им больше не о чем было говорить. Сиена ходила по дому, словно в трансе, убрав остатки еды и вымыв посуду. Половина ее мира вновь казалась сказочной, но теперь нереальным стал собственный дом. Как она могла в столь любимой обстановке чувствовать себя настолько ничтожной и больной? Она почти хотела вернуться на «Палач», где очищенный воздух пах озоном и никто никогда не отклонялся от правил.

Ее путь на Джелукан занял десять часов; Сиена была слишком взволнована, чтобы даже думать о сне во время поездки. Теперь, еще десять часов спустя, усталость брала свое. Голова отяжелела, глаза болели. Но во времена испытаний всегда кто-то бодрствовал в доме обвиняемого. Как правило, верные друзья и члены семьи по очереди оставались на ночные бдения, но Сиена с отцом остались одни. Как бы она ни устала, она знала, что папа вымотан гораздо сильнее.

— Иди спать, — тихо сказала девушка. — Я буду держать вахту.

— Тебе нужно отдохнуть.

— А тебе нет?

— Ты проделала такой путь сюда… — Но голос отца был тих.

Ему не хватало даже силы спорить с ней.

Сиена услышала жужжание краулера снаружи. Она так жаждала прихода друга, что звук заставил вспыхнуть надежду в ее груди, и девушка тут же мысленно обругала себя. «Многие люди ездят этой дорогой в долины. Никто не придет к тебе».

Но краулер остановился. Сиена услышала шаги и — о, хвала Силе! — безошибочный звук древка флага, втыкаемого в песок.

Торжественно улыбнувшись, девушка похлопала отца по плечу и подошла к двери. По крайней мере один человек остался верен. Один человек, несмотря ни на что. Будет ли это кто-то из Ньерров, пунцовый от стыда, что пришел так поздно? Или один из старейшин с ворчанием, что он пошел на риск, игнорируя имперских чиновников от имени всех родных?

Сиена распахнула дверь прежде, чем гость успел постучать, — и замерла. Невозможно было двигаться, даже произнести что-то, кроме его имени.

— …Тейн? — прошептала она.

Тейн всегда оставался жить в каком-то уголке ее души. Сиена часто думала о нем, но искренне верила, что больше никогда его не увидит. И все же вот он, стоит на пороге, не зная, будут ли ему рады. Выражение его бледно-голубых глаз было невозможно понять.

— В чем дело? — спросил отец.

— Мистер Ри, я — Тейн Кайрелл. Я услышал о том, что случилось с мамой Сиены, и… хотел поддержать. Если вы меня примете. — Тейн махнул рукой в сторону песка, где плескался одинокий флаг. — Сиена как-то сказала, что люди, не принадлежащие семьям долин, могут принести обычный красный флаг, ведь у нас нет родовых знамен. Мне кажется… думаю, именно так она сказала.

Он впервые заколебался, и эта неуверенность заставила Сиену вновь увидеть в нем мальчика, которого она встретила когда-то давно. Но этот момент не продлится долго: мальчик исчез, сменившись незнакомцем.

— Я правильно запомнил ритуал?

— Правильно. — Сиене удалось выговорить слова даже спокойнее, чем она старалась.

Тейн кивнул, принимая ее оценку так же безоговорочно, как когда-то принимал приказы.

— Тогда могу я остаться с вами? Или должен уйти?

Очевидный подтекст гласил: «Вы собираетесь сдать меня Империи?»

Девушка поклялась сделать это. Ее клятва верности требовала именно этого, особенно теперь, когда она знала, что Тейн присоединился к Альянсу.

Но святость этой вахты была важнее. Поручившийся честью за пострадавших заслуживал защиты. И потому, когда отец посмотрел на Сиену, приподняв бровь, она кивнула и отступила от двери, впуская Тейна.

Тогда, в Крепости, он внимательнее, чем ей казалось, слушал ее объяснения верований и ритуалов долин, пока они коротали часы в своем убежище. Тейн должным образом обратился к ее отцу, слегка склонив голову в знак уважения:

— Парон Ри, я не сомневаюсь в чести вашей семьи.

— Благодарю за решение остаться с нами. — Отец колебался, ведь он лишь пару раз видел Тейна и всегда считал его избалованным богатым мальчишкой, пробравшимся к успеху, держась за Сиену. Конечно, он никогда прежде не пожимал Тейну руку, но теперь именно так и сделал.

Девушка закрыла дверь. Руки не очень ее слушались, и она долго возилась с замком. Она рассталась с Тейном три года назад. В ту ночь она едва успела дойти до комнаты, прежде чем разрыдалась. Едва ли Тейн продержался дольше.

«Я сказала ему, что донесу, если когда-либо его увижу. Сказала, что если он когда-либо вернется на Джелукан, то будет арестован. Попадет в тюрьму. Возможно, погибнет». За последние несколько лет даже меньшие измены стали караться жестче.

Но Тейн все равно вернулся.

— Хорошо. — Парень стоял в центре главной комнаты, высокий и внушительный. Казалось, помещение с купольным потолком было для него слишком тесным. — Что нужно делать?

Отец указал на стол:

— Вашего присутствия достаточно. Вы голодны? У нас есть суп, спасибо Сиене.

— Я не хотел бы утруждать…

— Ты несешь вахту, — сказала девушка резче, чем хотела. — Остаешься с нашей семьей. Это означает, что ты имеешь право на наше гостеприимство и защиту, пока ты здесь.

— Тогда я буду суп. Спасибо. — Тейн опустился на пол, с некоторым трудом скрестив длинные ноги под низким столиком.

Отец решил сам принести еду гостю — в знак ритуального приветствия их единственного союзника. К тому же он наверняка почувствовал, что Сиена и Тейн хотят поговорить. Им нужно было поговорить, девушка хорошо это понимала, но не имела ни малейшего представления, с чего начать.

Лучше с самого важного.

— Спасибо, — сказала она. — За поддержку.

Тейн кивком указал на вход:

— Я не увидел других флагов.

— Родные покинули нас. — Девушка горько улыбнулась. — Больше никто не пришел. Только ты.

Он помедлил, прежде чем заговорить снова:

— Знаю, твоя мать невиновна. Никто из долин никогда не сделал бы ничего подобного. Тем более кто-то из твоей семьи.