Кен Като - Гнев небес

— Ну что уставились? Астронавтов, что ли, никогда не видели?

Они сели за столик.

Уюку подозвал однорукого и заказал бифштексы, хрустящий картофель и кувшин кислого пойла. Као с любопытством разглядывал бар. Он все еще не мог до конца поверить в то, что судьба его так резко изменилась. В ухе китайца сверкал кусочек металла. Это было сломанное кольцо, которым на Палаване метили рабов. Као преданно служил человеку, который доставил его на эту холодную планету, избавив от голода и сумасшествия.

— Эллис, нам нужно серьезно поговорить, — сказал Уюку, пережевывая бифштекс.

Стрейкер молчал, тупо уставившись в тарелку с нетронутой едой. Он хотел остаться один, закрыть глаза и больше никогда не просыпаться. Но Уюку, не желавший упускать удобного случая для серьезного разговора, не оставлял его в покое.

— Тебе нужно выпить, Эллис. Залей свою рану вином, тогда она не будет гноиться.

— Не могу…

— Помянем тех, кого сейчас нет с нами.

— Да. Они все погибли…

— Не все, Эллис.

Уюку внимательно посмотрел на Стрейкера, который постепенно начинал приходить в себя. В этот момент в бар вошла женщина с заплаканным лицом. Ей было около пятидесяти лет, и она была матерью одного из погибших астронавтов. Кто-то, словно специально для того, чтобы встряхнуть Эллиса, сказал ей, что капитан корабля, на котором улетел ее сын, сидит сейчас в «Черной дыре». Она подошла к столику.

— Где мой сын?

— Я не знаю, — прохрипел Эллис.

— Лучше бы вы никогда не возвращались. — Она молча развернулась и вышла.

Стрейкер посмотрел ей вслед и закрыл руками лицо.

— Знаешь, мы обманули их всех, — проговорил Уюку.

— Почему?

— Если бы погибли все, горе разделилось бы поровну. С вашим приземлением получилось так, что несколько воскресших обманули всех остальных.

— Может быть, ты и прав…

Эллис сделал несколько глотков и заел их остывшим бифштексом. Уюку понял, что теперь можно приступать к делу.

— Я разговаривал сегодня с Хавкеном.

— Ну и что?

— А то, что эта мумия думает только о том, как бы не разориться. Сволочь! Он надул всех! Как вы могли оставить на Кровавой Луне сотню человек?

— Не знаю. Я сам хотел там остаться.

— Хорошо, что ты вернулся. Мы должны выполнить те обещания, которые дал им Хавкен. Этот подлец не собирается ничего делать. Командор — это просто мешок засохшего дерьма. Я слышал, как он сегодня шептался со своим братом. Суки! Они трясутся за свои задницы и будут ползать на коленях и просить прощения у Алисы. До остального им нет дела. Им плевать, что станет с теми, кто остался в Нейтральной Зоне…

— Мне нужно выйти, Джон.

Уюку и Као, поддержав Эллиса, вывели его на улицу. Морозный воздух ударил в лицо. Стрейкер перегнулся через перила и начал корчиться от рвоты, выплескивая на землю все, что только что выпил и съел. Когда он немного отдышался, Уюку и Као затащили его обратно в бар. Они уселись за столик и заказали несколько кувшинов пива.

— Я потерял все, что только мог, — еле слышно проговорил побледневший Стрейкер. Он полез в карман и вытащил бумажник. Порывшись в нем, Эллис достал мелкую монету.

— Все, что у меня осталось от этой жизни, Джон…

Стрейкер повертел монету в руках и бросил ее на пол. Као тут же поднял ее и положил обратно на стол.

— Давай-ка лучше выпьем! — бодро предложил Уюку.

— Я горю как в аду, Джон!

— Пей!

Уюку поднял кувшин к губам Эллиса и заставил его глотать бледно-желтый напиток, пока пиво не потекло по бороде.

— Я хочу умереть…

— Умрешь. Когда придет твой срок.

Они замолчали. В баре было уже жарко. Запах жареного мяса перемешался с запахом вина и пота. Вокруг раздавались пьяные голоса. Эллис почувствовал, что его опять начинает тошнить.

— Мне нужно домой…

Стрейкер встал, чтобы направиться к выходу, но, покачнувшись, вновь уселся за стол. Уюку потянул его за рукав.

— Я хочу тебе кое-что сказать…

— Потом как-нибудь.

— Нет.

— Это подождет.

Уюку опять схватил Эллиса за рукав.

— Нет! Не подождет!

— Отпусти мою руку, Джон!

Уюку отпустил. Эллис одернул рукав и, сильно пошатываясь, направился к двери. Втроем они вышли из бара и остановились.

— Ты не хочешь вернуться за своим братом? Может быть, тебе на него тоже наплевать?

Эллис тупо посмотрел на Уюку.

— Заткнись, идиот! Мой брат мертв!

— Ты ошибаешься, Эллис. Твой брат жив.

Над их головами гудели самолеты, разрезая огнями ночное небо. Стрейкер ослабел и опустился возле стены. Ему показалось, что шум в баре стих. Рана в плече заныла, и боль отдалась во всей груди.

— Жив?..

— Да!

— Ты обманываешь меня, чтобы утешить.

— Нет! Дюваля видели. Двое его людей остались в здании порта. Они выползли из-под трупов и забрались в шаттл. Мы подобрали их, когда вышли на орбиту Садо.

Рот Эллиса открылся, глаза заблестели.

— Это правда?

— Один из них говорит, что видел, как твой брат отбежал от «Томаса Дж». до взрыва, а другой клянется, что заметил, как он вылез из водосточной канавы и направился к побережью.

— Откуда они знают, что это был именно Дюваль?

— Насколько мне известно, только один человек среди наших астронавтов повязывал шею красным платком.

— Они лгут! Надеются получить от меня вознаграждение!

— Нет, Эллис! Я знаю, когда члены моего экипажа говорят правду!

Стрейкер тяжело вздохнул.

— Господи, неужели это правда?

Уюку склонился над ним. Его глаза засверкали, а рот растянулся в дьявольской улыбке, обнажившей жемчужно-белые зубы.

— Как тебе нравится путешествие вместе со мной? Мы вернемся в Ниигату. На этот раз с полным отсеком оружия. А, Эллис? Что ты на это скажешь?

Перелет на восток из Харрисбурга в Линкольн проходил над заснеженным континентом. За день до этого уцелевший груз был перенесен в четыре небольших самолета и всю ночь охранялся людьми Хавкена. На рассвете они отправились в путь. Он тряски у Эллиса разболелся живот, и каждый раз, когда он вставал, чтобы пройти в туалет, пол под ногами ходил ходуном, так что Стрейкер едва сохранял равновесие. В иллюминаторе не было видно ничего кроме ослепительного снежного покрывала. Только подогретые автомобильные дороги черными лентами рассекали белую поверхность равнин. Кое-где виднелся лес, напоминавший овечью шкуру.

Самолеты пролетали над знакомыми местами, с которыми у Эллиса были связаны мучительные воспоминания. Когда яркое солнце над облаками заглянуло в салон и согрело больное плечо, Стрейкер незаметно задремал.

После Святого Павла полет стал гораздо приятнее. Тряска прекратилась, и в самолете стало прохладней. Они пролетали над замерзшими озерами, фермами, городками с торчащими заводскими трубами, из которых поднимался едва заметный сизоватый дымок. Наконец они приблизились к долине Потомак, густо поросшей лесом. Оттуда самолет пошел на снижение. Увидев Линкольн, показавшийся вдалеке справа, Эллис почувствовал, как в его груди начало что-то оттаивать.