Майкл Макколлум - Прыжок в Антарес

– Спасибо. Передайте, что они могут приблизиться к нам вплотную, а бортовой инженер пусть постепенно начинает снижать момент осевого вращения.

– Слушаюсь, сэр.

Спустя полминуты по связи прогремел голос бортового инженера:

– Внимание всем службам! Приготовиться к операции дозаправки. Снижаем момент осевого вращения. Через пять минут наступит невесомость. Повторяю, через пять минут корабль будет работать в условиях невесомости. Срочно закрепить незакрепленное оборудование и пристегнуться. Всем принять необходимые меры предосторожности.

Голос инженера эхом прокатился по капитанскому мостику. Ричард распорядился передавать на экран изображение с бортовой камеры – с тем, чтобы лично следить за приближением танкера. В следующее мгновение неистовствующий пульсар Антареса уступил место розоватому свечению окружавшей его туманности.

Дрейк попытался рассмотреть в газовом мареве очертания космического танкера. Примерно с минуту он всматривался в экран, пока наконец глаз его не уловил крошечную светящуюся точку. Точка эта быстро увеличивалась и вскоре уже походила на светящуюся изнутри жемчужину. На розоватом фоне туманности это свечение казалось чем-то волшебным, едва ли не сверхъестественным. На самом же деле ему имелось весьма прозаическое объяснение.

Незадолго до их прыжка из системы Напье к Антаресу все капитаны отдали приказ привести в действие антирадиационные экраны вверенных им кораблей. Все восемь судов моментально превратились в космические зеркала. Но Напье – это не Антарес, а антирадиационные поля были далеки от совершенства. Однако на расстоянии нескольких миллиардов километров от Напье количество энергии, просачивавшееся сквозь них, оставалось незначительным.

Иное дело – внутри туманности, где неистовствовало радиоизлучение, – там даже десятые доли процента представляли смертельную угрозу. Инженеры, сконструировавшие экраны, отлично это знали и поэтому приняли на редкость хитрое решение. Любая протечка тотчас трансформировалась в видимую часть спектра, которая затем отражалась назад, в космическое пространство. В результате все получившие спецзадание корабли искрились, как шары на рождественской елке.

Изображение танкера постепенно увеличивалось в размерах, пока не заполнило весь экран. Когда до «Дискавери» оставалось несколько сот метров, «Феникс» замер на месте. Примерно в ту же минуту звездолет погасил осевое вращение. Затем последовало еще несколько минут радиообмена информацией, после чего танкер, включив направляющие сопла, осторожно занял положение между «Дискавери» и пульсаром. Цель этого маневра заключалась не столько в том, чтобы заслонить собой звездолет, сколько в том, чтобы уберечь от возможных повреждений заправочный шланг, который предстояло протянуть между обоими судами. На том расстоянии, которое в данный момент отделяло их от Антареса, поток волн заряженных частиц был таков, что, лишившись защитной тени «Феникса», даже бронированный рукав мог расплавиться в считанные минуты.

Дрейк наблюдал, как из гладкой перламутровой поверхности танкера показался автоматический рукав и постепенно начал вытягиваться в сторону звездолета. Правда, он довольно быстро исчез из поля зрения бортовой камеры, скрывшись где-то за кольцом обитаемого отсека. Спустя полминуты по радио донесся голос дежурного. «Феникс» докладывал о полной готовности к перекачке топлива.

– Передайте капитану Стюарту, что он может начинать в любую минуту, – приказал Дрейк.

Было слышно, как дежурный передал его распоряжение дальше. В следующее мгновение рукав на экране напрягся – это обогащенный дейтерием водород начал перетекать в баки «Дискавери».

В то утро, когда происходила дозаправка «Дискавери», Бетани Линдквист с опозданием завтракала в офицерской столовой. Накануне она допоздна засиделась за расчетами изогравитационных возмущений для астрономов и поэтому проспала. Не успела Бетани покончить с десертом, как над головой у нее из громкоговорителя раздалась команда:

– Внимание всем службам. Приготовиться к операции дозаправки.

Сокрушенно вздохнув, Бетани потянулась за ремнями безопасности. В ту же минуту кто-то поставил на стол рядом с ней свой закрытый крышкой поднос.

– Вы не против, если я пришвартуюсь рядом с вами?

Подняв глаза, Бетани увидела над собой юное улыбающееся лицо Филиппа Уолкирка.

– Это честь для меня, Ваше Высочество.

Принц поморщился.

– Я только и делаю, что пытаюсь выдать себя за стопроцентного демократа. На этом корабле для всех я младший лейтенант Уолкирк, а для друзей просто Филипп.

– В таком случае вы окажете мне высокую честь, если сядете со мной... Филипп.

Сандарский наследник пристегнулся как раз в тот момент, когда у Бетани начало закладывать уши – верный признак того, что корабль сбрасывает осевые обороты.

– Наверное, вчера заработались допоздна? – поинтересовался Филипп, потягивая кофе из специальной, рассчитанной на невесомость кружки.

Бетани кивнула и поведала ему о своем вчерашнем бдении перед экраном судового компьютера. Прошло уже две недели с того момента, как их получившая спецзадание группа прибыла в участок пространства, где «Клинок» отметил наличие специфических изогравитационных возмущений. За это время корабли «исколесили» вдоль и поперек этот сектор туманности, уточняя данные, пытаясь определить точное местоположение фокуса искривления. Количество собранной информации оказалось столь велико, что команда астрономов на борту «Дискавери» в буквальном смысле захлебнулась ею, и Бетани сочла своим долгом хоть немного помочь с обработкой данных.

Ощущая наступление невесомости, они с принцем молча продолжили завтрак. Наконец Бетани решилась задать вопрос:

– Как поживает ваша сестра?

В первый прилет Бетани на Сандар принцесса Лара Уолкирк взяла на себя роль ее гида.

– Думаю, занята, как всегда, – ответил Филипп. – Готовится к свадьбе.

– Чьей свадьбе?

– Своей. Она выходит замуж в следующий сезон таяния ледников.

– Как интересно! И как давно она помолвлена?

– Наверное, лет пятнадцать, – ответил Филипп.

– Вы шутите!

– Ничуть. Она была помолвлена еще в шестилетнем возрасте. Разве она вам не говорила?

– Нет, разговор на эту тему как-то не заходил.

– Странно. Официальная дата была назначена лет пять назад полным составом коллегии Королевских Советников.

– А разве ее мнения при этом не спросили?

– Разумеется, нет, с какой стати?

– Мне всегда казалось, что в таких вопросах люди должны решать сами за себя.

– Простые люди, но только не сандарская принцесса. Подобные браки – часть государственной политики.