Майкл Макколлум - Прыжок в Антарес

Альтанские корабли вошли в систему Хеллсгейт и быстро установили контакт с колонистами. Выяснилось, что Мир Сандарсона, или Сандар – так местные жители называли свою планету, – воюет с рьяллами уже больше столетия. Не успела экспедиция альтанцев подойти к концу, как они сами имели возможность стать не только свидетелями, но и участниками космической баталии.

Ричард Дрейк резко проснулся от какого-то приглушенного гула, доносившегося снаружи. Сначала он решил, что это крик калу – этот зверь выходил на охоту по ночам. Затем, стряхнув с себя остатки сна, вспомнил, что в окрестностях Хоумпорта калу не водятся вот уже больше столетия.

– Что это? – прошептал он в темноте. Лежавшая рядом с ним Бетани тоже проснулась.

– Ой, оказывается, я заснула! Который час? – немного погодя спросила она.

Дрейк посмотрел на светящиеся в темноте цифры хронометра – они словно повисли над тумбочкой.

– Почти двадцать ноль-ноль. А что это за шум снаружи?

Бетани присела в постели и прислушалась.

– А, это сирена космической атаки. Сегодня утром объявили, что будут проводиться учения.

– Откуда тебе известно, что это не настоящая тревога?

– М-м-м, – задумалась Бетани. – По-твоему, рьяллы нападут как раз в тот момент, на который запланированы учения?

Дрейк рассмеялся.

– Почему бы нет, будь у них такая возможность. Но сначала им пришлось бы прошмыгнуть мимо сандарцев. Ну а поскольку нам не известно ни о каких крупных успехах рьяллов в системе Хеллсгейт, можно предположить, что пока мы в относительной безопасности.

– Ричард, будь добр, деполяризуй окно. Хочу взглянуть на ночное небо.

– А где кнопка?

– На тумбочке, рядом с часами. Маленький выключатель для света, большой круглый – для окна.

Дрейк пошарил рукой в темноте и, нащупав на тумбочке круглую выпуклость, повернул ее по часовой стрелке. В следующий момент одна из стен спальни исчезла, вернее, огромное – от пола до потолка – окно стало полностью прозрачным.

За окном стояла тихая ясная ночь. На другом берегу реки Тигрис весело мерцали огни Хоумпорта, а на западном конце небосклона, у самого горизонта, светился Антарес. Казалось, будто над спящей планетой разлито серебристое свечение ртутной лампы.

Прямо у них за окном этот призрачный свет отражался в неторопливых водах Тигриса; а в ночной тишине по серебристой ленте реки вверх по течению медленно плыла прогулочная лодка.

Бетани перевернулась на живот.

– Ричард, ты посмотри, какая ночь! Какое волшебство! Просто загляденье!

Дрейк кончиками пальцев медленно провел по ее спине:

– Это ты у меня загляденье!

Где-то вдали, едва слышно, все еще раздавалось завывание сирены, но вскоре и оно смолкло.

– Все, кажется, отбой, – произнесла Бетани. – Интересно, будет от этих учений хоть какой-то толк, если рьяллы все-таки нападут.

– Вряд ли, – ответил Дрейк. – Учения нужны лишь для того, чтобы настроить людей на соответствующий лад. Уж если человека среди ночи выдергивают из постели и заставляют бежать в бомбоубежище, то все остальные издержки военного положения его уже почти не волнуют.

– Вот и мне всегда так казалось. Да, кстати, ты не проголодался?

– Как волк.

– Тогда снова сделай окно матовым и зажги свет. А я пока что-нибудь приготовлю. Мы можем с тобой поесть на балконе. Заодно полюбуемся закатом Антареса.

– Как пожелаешь, моя дорогая.

– Да, только поторопись. Через час его уже не будет видно.

Оба быстро оделись, Бетани занялась приготовлением ужина, а Дрейк тем временем выставил на балконе столик. Через пятнадцать минут они уже сидели за накрытым столом. Правда, вместо настоящего земного кофе в чашках дымился местный альтанский эрзац, славное изобретение первых колонистов. Одновременно с ужином влюбленные наслаждались живописным закатом Антареса.

Какое-то время они сидели молча, глядя, как мерцающее пятно медленно скатывается за горизонт.

Наконец, решившись задать самый главный вопрос, Дрейк повернулся к Бетани:

– Ты выйдешь за меня?

– Если не ошибаюсь, я слышу это от тебя не впервые.

– Ты неправильно меня поняла. Я имею в виду не вообще, а сейчас, сию же минуту. Позвоним в мэрию, заявим о своем намерении – правда, придется вытащить из постели заспанного чиновника.

– Нет никакой необходимости. В такую рань еще никто не спит.

– Значит, одной проблемой меньше. Можем управиться меньше чем за час.

Бетани погладила его по шее.

– Согласна, если ты так настаиваешь. Хотя лично я предпочла бы подождать. Последние полгода я только и делала, что размышляла об этом шаге, и пришла к выводу, что хочу настоящее бракосочетание, в церкви, как в старые добрые времена.

– Как тебе угодно, – пожал плечами Дрейк. – Посмотрим, удастся ли нам снять напрокат помещение церкви на ближайшие выходные. Когда начальство узнает, зачем я отпрашиваюсь, наверняка никто не станет возражать. Ты можешь пригласить своего дядюшку и его знакомых. Я же приглашу все адмиралтейство – всех до единого. А чтобы народу было побольше, можно будет зазвать еще человек пятьдесят с улицы. В общем я тебе гарантирую не менее двухсот человек.

Бетани рассмеялась.

– Ричард, ты меня не так понял. Мне нужно не грандиозное торжество в церкви, а торжество в грандиозной церкви!

– Ты права, но я что-то не вижу разницы!

– Все очень просто, мой дорогой. Я решила, что буду венчаться только в соборе Нотр-Дам де Пари. А это, как ты помнишь, в Париже, а Париж – на Земле.

– На Земле? Ты это серьезно?

– По-моему, в этом есть особая прелесть.

– А ты уверена, что Нотр-Дам все еще существует?

Бетани пожала плечами.

– Ну, на худой конец я согласна на Вестминстерское аббатство или базилику Святого Петра. Главное, чтобы церемония состоялась на Земле.

– А тебе не приходило в голову, что, возможно, и самой Земли уже нет?

– Не волнуйся, Ричард, куда она могла подеваться? – Бетани встала и потянулась. – А теперь, если ты закончил ужинать, вернемся-ка лучше в постель.

– А как же Антарес? Он полностью зайдет лишь через пятнадцать минут.

– У нас еще будет время на него налюбоваться. Я же не каждую ночь получаю предложение руки и сердца.

– Зато ловко уходишь от ответа, – съязвил Дрейк, бросая взгляд на заходящую звезду. Вновь обернувшись к столу, он обнаружил, что разговаривает с пустым балконом. Сняв с колен салфетку, Дрейк бросил ее на стол, поднялся и отправился вслед за Бетани в спальню.

Не было такого альтанца, для которого взрыв сверхновой прошел бы совершенно бесследно, Антарес резко изменил жизни всех – от мала до велика. Когда он, сияя ослепительным блеском, впервые появился на альтанском небе, то, что когда-то было ночью, превратилось в призрачные сумерки, наполненные мертвенным голубоватым свечением. Поначалу местные жители любовались этим зрелищем как зачарованные. Правда, матери то и дело жаловались, что теперь, когда ночь превратилась в день, детей невозможно уложить спать.