Майкл Макколлум - Прыжок в Антарес

Платье Бетани было белым, с радужными переливами. Лиф от талии к плечам постепенно становился прозрачным, а юбка сверкала тысячью крошечных звездочек. Фата было надета на местный, мексиканский манер. Наряд завершал длинный четырехметровый шлейф, и пока Бетани церемонно шествовала к алтарю под руку с адмиралом, гости могли рассмотреть во всей красе и невесту, и ее наряд.

Дрейк же почти не замечал своего начальника. Как и все вокруг него, он не мог оторвать завороженных глаз от невесты.

Обряд проходил по-испански, очевидно, архиепископ Мехико либо не знал английского, либо не счел нужным переходить на чужой для него язык. После короткой церемонии, во время которой архиепископ попросил о благодати Господней для всех присутствующих, он произнес по-испански слова брачного обряда, подождав затем, пока молодой помощник переведет сказанное на английский. Эти заминки с переводом отнюдь не раздражали. Наоборот, они показались Дрейку даже по-своему торжественными.

– Кто отдает эту женщину этому мужчине?.. Обещаешь ли ты, Ричард Дрейк, любить, уважать и лелеять... в болезни и здравии... в добрые времена и плохие... до тех пор, пока вы оба живы?

– Обещаю.

– А ты, Бетани Линдквист, обещаешь ли ты любить, уважать и слушаться... в болезни и здравии... в добрые времена и плохие... до тех пор, пока вы оба живы?

– Обещаю.

– Властью, данной мне Его Святейшеством, мэрией города Мехико и Объединенными Мексиканскими Штатами... во имя Отца, Сына и Святого Духа я объявляю вас мужем и женой.

Можете поцеловать невесту.

– Господи, как бы я хотела, чтобы это никогда не кончалось!

Нежась в лучах солнца, Бетани лежала рядом с Ричардом на пляже Акапулько, – нет, не просто солнца, а светила, которое она почти не надеялась увидеть. Несмотря на время года – было начало зимы и поэтому довольно прохладно, – лучи проникали куда-то в глубь ее естества, наполняя Бетани удивительным чувством полноты жизни и умиротворением.

– Ты права! – согласился Дрейк, втирая ей в кожу лосьон для загара.

Они были на пляже одни, и Бетани, чтобы получше загореть, щеголяла без лифчика. Неудивительно, что каждая третья пригоршня лосьона почему-то оказывалась у нее на груди. Едва заметный трепет, пробегавший при этом по телу девушки, свидетельствовал о том, что процедура в общем-то была ей приятна.

Медовый месяц удался на славу – именно такой, о каком они только мечтали. Ночи любви сменялись днями на золотом пляже, с солнцем и прохладной водой залива Акапулько. В один из таких дней они ныряли голышом со скал, в другой – катались на паруснике по морю или же просто плескались в воде и нежились на солнце. Вечером они бродили по многочисленным увеселительным заведениям, которыми этот приморский курорт славился на протяжении уже более семисот лет.

Не меньшее удовольствие доставляли Бетани и походы по местным магазинам. Дважды она брала с собой Дрейка. Деньги при этом улетали направо и налево с такой скоростью, что вскоре Ричард забеспокоился о том, надолго ли им хватит финансов.

– Как ты собираешься расплачиваться за все это? – поинтересовался Дрейк, когда Бетани в очередной раз нагрузила его свертками.

– Рисса сказала мне, что часть свадебных подарков была сделана деньгами. Надо же их, в конце концов, потратить. А если нам не хватит, я всегда могу залезть в свой личный запас. К Ордену Земли полагается еще и солидное денежное вознаграждение!

– Но ведь это деньги твоего дяди!

– Дома у меня на счете в Хоумпортском банке приличная сумма, ее должно хватить на первое время. А еще, дорогой, твое жалованье офицера альтанского флота, или ты о нем забыл?

В ответ Дрейк готов был ее придушить, пусть даже в шутку. На протяжении всей своей истории альтанские военно-космические силы сидели на более чем скудном бюджете. Даже угроза со стороны рьяллов мало что изменила. С тех самых пор как Дрейк после академии молодым офицером пришел во флот, жалованье не повышали ни разу.

В течение всей недели это была неразлучная пара влюбленных. Они вместе ели, вместе спали, вместе принимали душ, естественно, вместе и занимались любовью. По взаимному согласию они ни разу не включили в своем бунгало голографический экран, ни разу не посмотрели сводки новостей, не слушали чужих разговоров. Казалось, будто вся Вселенная отошла на второй план, а в центре ее находились они, и только они что-то значили в этом мире.

На седьмой день Дрейк все так же сидел на пляже, втирая в спину жены лосьон для загара. Помолчав немного, он неохотно пробил первую брешь в стене изоляции, которую они возвели вокруг себя:

– Не кажется ли тебе, что нам пора подумать о возвращении в Мехико?

– Это срочно? – сонно спросила Бетани.

– Боюсь, что да. Не думаю, что адмирал Гоуэр позволит мне до скончания века валяться на пляже. Не будет же он в одиночку улаживать все дела в Галактическом Совете?

– Думаю, немного напряженной работы ему не помешает.

Дрейк рассмеялся и нежно повел рукой по спине жены.

– Дорогая моя, офицерская жена не имеет права на такие слова. Адмиралы никогда не работают сами. За них это делают другие.

Бетани молчала, и Дрейк даже подумал, уж не уснула ли она. Наконец Бетани заговорила:

– Когда ты планируешь вернуться?

– В понедельник утром, – ответил он. – Так у нас будет целых восемь дней медового месяца.

– Для кого-то и это предел мечтаний, – вздохнула Бетани. – Правда, я надеялась увидеть на Земле побольше интересного.

– Мы всегда можем вернуться, специально, чтобы попутешествовать, – ответил Дрейк. – На разработку планов по Айзеру уйдет никак не меньше трех месяцев.

– Разработаем один план, появится другой, – сокрушенно произнесла Бетани. – Ричард, у меня такое чувство, будто вся наша жизнь – это сплошная битва или, в лучшем случае, подготовка к ней или зализывание ран.

– Я как-то об этом не думал, – признался Ричард. – Главное для нас – выдворить кентавров с Айзера, и тогда можно будет не беспокоиться за Альту и немного перевести дух. Кроме того, не вечно же мне летать на кораблях. В один прекрасный день врач на медосмотре заявит, что я свое отлетал и вскоре уже не смогу переносить долгие перегрузки. Так что уже через несколько лет из командирского кресла я перемещусь за письменный стол в министерстве, а может, и вообще на пенсию.

– И чем ты тогда собираешься заняться? – фыркнула Бетани.

– Мы могли бы перебраться на Западный континент и обзавестись фермой.

В ответ последовало долгое молчание, нарушаемое лишь плеском волн о прибрежный песок.

– Ричард, – наконец произнесла Бетани, – угадай, на какой мысли я себя часто ловлю?

– Надеюсь, что обо мне.

– И о тебе тоже, – рассмеялась Бетани. – Но мне часто вспоминается Корлис. Как красиво там было! Наверняка и та долина, где рьяллы построили свои шахты, была хороша до того, как они выкорчевали там все деревья. Так что если мне когда-нибудь выпадет жить в близости к природе, я бы предпочла поселиться на Корлисе.