Чарльз Ингрид - Несущий перемены

– Расскажи о ней.

– Она очень молода, пожалуй, даже красива. Она явно из простолюдинов, и, по-моему, сила у нее появилась слишком поздно. Вероятно, кто-то в ее родне входил в Дом. Ее дар достаточно силен – он горит ровно и ярко, и она не контролирует его. Хотя, пожалуй, я не знаю, может ли она быть полезной мне или тебе.

– Это меня не волнует.

Йорана приподняла бровь.

– В самом деле? Тогда зачем ты отправил меня туда? – Она вспомнила о том, что видела в порту Чирека. – Чирек – один из твоих чоя?

Малаки вздрогнул. Йорана поняла, что коснулась какого-то важного момента и повторила:

– Он – один из твоих сторонников, верно? Тогда что общего он имеет с прорицательницей?

– Я надеялся, – медленно проговорил Малаки, – что об этом расскажешь мне ты.

Йорана подняла подбородок.

– Если хочешь знать, тогда он – не твой сторонник, – подумав, она почувствовала укол интуиции и закончила: – Тогда ты – его помощник.

Малаки удивленно уставился на нее. Йорана видела, как в нем закипает гордость, гнев и тревога. Она спохватилась:

– Боже, Малаки, существует всего несколько чоя, способных сравниться с тобой, и я просто обнаружила одного из них. Но я знаю, ты не доверяешь Чиреку – тогда почему отправил его в Баялак? Зачем велел разыскать прорицательницу? Какая между ними связь?

Покачав головой, Малаки грузно поднялся на ноги.

– Я и забыл, какая у тебя интуиция, – пробормотал он. – Йорана, я ничего не могу тебе сказать. Ты и так ходишь по краю пропасти. И я боюсь за тебя – ты для меня слишком много значишь, – он направился к двери.

Йорана пнула ногой пустое кресло и с помощью бахдара перекрыла им выход. Малаки остановился и оглянулся.

– Почему ты не знал, что он там? – спросила она.

Малаки глубоко вздохнул.

– Он хотел скрыть от меня существование этой чоя. Пути служителя Бога так же извилисты, как пути преступника.

– Служителя Бога? Малаки, отец, ты же никогда в жизни не поклонялся Вездесущему Богу… – Йорана остановилась, пораженная внезапной мыслью.

– Он проповедует Преображение, – объяснил Малаки, и Йорана почувствовала головокружение.

– Изменник! Эта ересь была объявлена вне закона столетия назад!

– Ты видишь перед собой верного последователя.

Йорана прищурилась.

– Этого не может быть.

Он пожал плечами.

– Ну, может, не очень верного…

– Пусть так, но что у Чирека общего с ней? Почему он отправился туда сам и не послал кого-нибудь другого? К чему такой риск?

Малаки протянул руку.

– Не знаю, ничего не знаю. Но если бы ты прежде пришла ко мне, я смог бы кое-что сообщить, и ты отправилась бы в Баялак с открытыми глазами. Оба мы могли бы понять нечто большее. Но ты сообщила мне ценные сведения, которых я прежде не знал. Я не представлял, что Чирек связан с ней.

– Какая разница?

– Самая огромная. Просмотри записи нападения на Палатона. Просмотри их как можно внимательнее, и ты увидишь там чоя, с которой встречалась в Баялаке.

– Но почему?

– Потому, дорогая, что Чирек нанял троих чоя, чтобы задержать Палатона – не знаю, по каким причинам. Они не собирались убивать. Но мне сказали, что их было четверо, и четвертый, вернее, четвертая, оказалась рядом с Рэндом, но не причинила ему вреда. Посмотри записи и скажи, эту ли чоя ты видела в Баялаке.

– А если это окажется она?

В глубине темно-карих глаз Малаки вспыхнули золотистые искры.

– Тогда разыщи меня и сообщи все, о чем поведала тебе прорицательница. Возможно, на планете наступает канун Преображения, – с этими словами он отодвинул кресло в сторону и вышел.

Йорана оцепенела. Преображение планеты, когда все чоя обретут сияющий бахдар и все изменится, считалось апокалипсисом Чо. Многие предсказывали, что это событие станет не началом строительства нового общества, а мучительным концом жизни на планете. Она заморгала и вновь с удивлением вспомнила не только о том, как прорицательница вырвала себе глаза, а о том, что она уже готова расстаться с жизнью.

Связь со школой Голубой Гряды была неясной, мешала активность солнца, но вполне устраивала Гатона, которому, по-видимому, удалось застать Хата врасплох.

Хат ошеломленно взглянул на лицо Гатона на экране.

– Я не могу сообщить такую информацию, – нерешительно пробормотал он в ответ на просьбу министра.

Гатон пристально всмотрелся в лицо наставника школы. На нем появилось множество тонких морщинок, и следа которых еще не было десять лет назад, когда Хат стал помогать Моамебу. Он стал самым молодым наставником летной школы в истории Чо. Этот коренастый, умный, чрезвычайно добродушный чоя Земного дома получил лучшие рекомендации не из-за своих навыков пилота, а благодаря характеру, в котором больше всего нуждались наставники школ. Он стал курсантам и отцом, и матерью, выхаживал их, как младенцев, и воспитывал в них умение летать. Только благодаря ему процент отчисляемых из Голубой Гряды был заметно ниже, чем в других школах. Хат даже не представлял себе, как его ценят. Однако этого было недостаточно, чтобы защитить его от гнева императора – совсем недостаточно. Гатон подавил вздох и ответил:

– Хат, если мое личное внимание к этому делу не убеждает тебя в его важности, могу сказать, что это требование императора. Я не стану говорить, зачем ему понадобилась эта информация, но она нужна срочно. Уверяю тебя – никакого нападения или других военных действий в связи с ней не планируется.

Хат повел короткими пальцами по темным волосам, в которых солнце высвечивало почти рыжие пряди. В темных глазах сквозила нерешительность. Он оглянулся, как будто желая посоветоваться с кем-то, сидящим в удобном, красиво обставленном кабинете школы, но Га-тон уже знал, что в комнате пусто, если не считать самого Хата. Короткие пальцы затеребили V-образный вырез летной рубахи, которая уже стала тесноватой Хату.

– Таких сведений у меня может даже не оказаться, – пробормотал Хат.

Искусный дипломат Гатон сразу же признал в этих словах не слишком умелую попытку отговориться. Он присвистнул и ответил:

– Хотя император больше не просматривает и не подписывает контракты, нам известно, что между тремя летными школами существует тесная связь, – его лицо стало строгим. – Мне бы не хотелось придавать делу огласку, Хаторд, но я готов к любому повороту.

К счастью, Хат совсем не был дипломатом, и увертку попросту не заметил. Его лицо посветлело.

– Хорошо, – кивнул он. – Я свяжусь с вами.

– Выполняй, – приказал Гатон и с облегчением прервал связь. Кроме, как в школах, ему было негде найти ответ на вопрос императора. Он не знал, чего ждет от него Хат. Возможно, считает, что контракт будет прекращен или расторгнут. Гатон обмяк в кресле, нахмурился и задумался, перемогая боль во лбу. Паншинеа вскоре получит то, что хотел.