Чарльз Ингрид - На пути к войне

– Он не сможет лететь, – нехотя сказала она.

– Сам – скорее всего не сможет. Но если рядом будешь ты, я не сомневаюсь в успехе.

Алекса вздрогнула. Грязное существо, валяющееся у ее ног, когда-то находилось с ней в самых интимных отношениях. Но разве сможет она вновь коснуться его – телесно или душевно?

Теперь Беван вызывал у Алексы отвращение. В худшие дни он представлялся ей хитрой, увертливой добычей, мешающей ей утолить голод.

Алекса не позволила ГНаску заметить выражение ее лица.

– Сколько у нас времени?

– Нам некогда ждать, – ответил ррРаск, – мы должны быть готовы нанести удар прямо сейчас. К тому же понадобится время, чтобы набрать ускорение и пролететь сквозь Хаос.

Беван резко дернулся. Его голова откинулась, и взгляд уперся в глаза Алексы. Когда-то у него были прекрасные, темные, живые глаза. Теперь они напоминали пересохшие лужи.

– Но каким образом он, по-вашему, сможет доставить нас туда? – с горечью спросила Алекса.

Лицо Бевана просияло, как будто он пробудился от ее голоса. Усмешка, похожая на гримасу боли, исказила грязное лицо.

– Алфавит, – произнес он. – Это как перемешанный алфавит… И мы пройдем от А до Я, – он закашлялся и со стоном уткнулся в ее колени.

Алекса внезапно склонилась, обнимая Бевана и помогая ему восстановить дыхание. Она оглянулась через плечо на ГНаска и заявила, подчеркивая каждое слово:

– Я ничем не могу ему помочь.

– Что же тебе нужно?

Если ей предстоит это сделать, то ГНаск поплатится за свой замысел.

– Ваша ванна, – сказала она. – Мне надо вымыть его и успокоить.

Лицо ГНаска окаменело. Тарш, который завис над его лбом, затрясся всем телом. Алекса наблюдала, как ГНаск принимает решение. Он отказался бы даже прикасаться к ванне до тех пор, пока ее полностью не сольют и не очистят после купания человека, а это было сложной задачей в космосе, и Алекса прекрасно знала об этом. Она собиралась лишить абдрелика его самого излюбленного удовольствия.

ГНаск повернулся к ней спиной, прорычав что-то ррРаску, когда проходил мимо. Он громко хлопнул дверью, удаляясь в жилые помещения станции.

ррРаск откашлялся.

– Поступай, как хочешь, – произнес он, но Алекса уже знала, что получила то, чего добивалась.

Она осторожно отстранила Бевана и поднялась.

– Вези его за мной, – приказала она командующему флота и пошла вперед.

Абдрелик фыркнул, исполняя приказ.

Палатон встал за спиной Руфин.

– Мне казалось, ты сообщила о том, что преследователи отстали.

– Верно, но я не сказала, что мы не получили никаких повреждений, – Руфин окинула взглядом пульт. Отметины и трещины покрывали его прежде гладкую поверхность, кое-где виднелись оплавленные дыры, из которых торчали перепутанные провода. – Аппарат связи разбит полностью.

– И не только он, – заметил Палатон, понимающе улыбнувшись Руфин. – С этим уже ничего не поделаешь. Попытайся исправить все, что можешь. При посадке нас обязательно заметит охрана – посадка будет трудной, тезар, но мы окажемся дома. Так что им не придется долго тревожиться.

– А пока, – ледяным тоном заметила Руфин, – никто не знает, что стало с наследником и его подопечным, и я не могу вести счет в этой командной игре.

– Значит, ты умеешь в нее играть? – Палатон мгновенно отвлекся. Он обнажил зубы и стукнул ногтем пальца по коронке на одном из них. – Однажды мне чуть не вышибли зуб, но я забил решающий гол.

Руфин усмехнулась.

– Я играла в защите, – заметила она и вздохнула. – Может быть, Чо приходит конец, но она все еще отбивается.

– Естественно, – Палатон положил руку ей на плечо. – Я немного отдохну. Позови, если я понадоблюсь тебе.

Руфин кивнула и повернулась в кресле, с сокрушенными восклицаниями ковыряясь в аппарате связи.

Рэнд свернулся в разложенном пассажирском кресле. Палатон осторожно присел рядом, думая, что мальчик спит, но Рэнд спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Ничего особенного. При взлете глиссер получил незначительные повреждения. Связь прервана.

Рэнд спустил ноги на пол и сел.

– Здесь есть какая-нибудь еда?

– Ты все еще голоден?

– Еще бы! Я бы съел ту штуку в фиолетовой обертке. Но только не серую кашу!

– Значит, ты предпочитаешь овощной массе углеводы и сахар?

– Это и в самом деле овощи? – Рэнд скорчил гримасу, видя, как Палатон открывает шкаф в салоне и достает припасы. – Нет, этим ты меня не убедишь.

Палатон обнаружил несколько сладких плиток и подал их Рэнду.

– Это поддержит тебя ненадолго. Скоро мы будем дома.

– А если нет, ты еще услышишь, как урчит у меня в животе! – Рэнд развернул плитку и мгновенно проглотил ее, слизнув с пальцев сладкие крошки.

Палатон опустился в кресло, наблюдая, как человек радуется еде. В этом существе была детская непосредственность – вероятно, с возрастом и зрелостью она должна была пройти. Палатону казалось, что если человек лишится способности радоваться, он будет действительно жалким существом. Подобно полноводным рекам, у истоков скрывающимся под землей, радости было необходимо выходить на поверхность, облегчая жизнь. Палатон позволил себе сейчас такую радость, видя наслаждение Рэнда.

Вскоре он задремал, а проснулся оттого, что Руфин тронула его за плечо. Перед пробуждением Палатону снились струйки воды, текущие из разбитых кувшинов, и пыльные могильные плиты с надписями «Ты меня помнишь?» Едва он успел узнать в своем видении надгробный памятник матери, как Руфин разбудила его.

– Что такое?

– Мне удалось частично наладить связь. Она забита помехами, ответить на нее нельзя, – лицо Руфин было серьезным и усталым. – Думаю, тебе будет лучше пойти в кабину и послушать, – она повернулась к Рэнду, который тоже проснулся, – и тебе тоже.

Они столпились в кабине. Руфин наладила связь так, как только было возможно для аппарата, работающего на последнем издыхании. Она переводила сообщения на трейд, и Рэнд постепенно понимал смысл новостей.

– …окружили здание конгресса. Было введено осадное положение, но действия войск оказались недостаточно эффективными. Все присутствующие в здании вынуждены остаться там. Обстрел помешал эвакуации через восточное крыло… Бесконтрольные грабежи в торговых кварталах… – треск прервал сообщение. Палатон удивленно перевел взгляд на Руфин.

– Что все это значит?

– Мятеж, – ответила она. – После покушения в Сету.

– Что?

– Новость о покушении быстро распространилась среди Заблудших.

– Надо остановить их! Мятеж во всем Чаролоне?

– Насколько я поняла, да, – мрачно отозвалась Руфин. – И по всей Чо.

– Этого нельзя допустить…

– Но что ты можешь поделать? – резонно заметил Рэнд. – Им нельзя даже ничего сообщить.