Эдвин Табб - Дераи

А где-то ближе к центру этого облака находилась штаб-квартира Киклана. Похороненный глубоко под километрами скального грунта, запертый и забронированный в сердце планеты центральный разведывательный пункт поглощал его знания, как космос пьет энергию. Связь происходила не в словесной форме, а в форме телепатического обмена слов; быстрая, практически мгновенная органическая передача, против которой сверхсветовая скорость и скорость радиоволн являлись черепашьим бегом.

«Ваш рапорт принят к сведению. Представительница семьи Кальдор следует на Хайв на торговом судне. Известно ли им об этом?»

Пауза.

«Комиссионер Шамаски уведомил семью. Определенный интерес вызывает Дюмарест. Данные о нем в моих файлах. Продолжаю работать по плану».

Дело затягивалось. Сидя в кресле с высокой спинкой, Устар Кальдор чувствовал, как тяжелеют его веки от жары и от скуки. И от усталости тоже, надо признаться; он провел бессонную ночь и предыдущую спал плохо. Не так часто он наведывался в город, и у него не было намерения понапрасну тратить время. Сейчас он бы охотно поспал, готовый к удовольствиям надвигающейся ночи.

Он выпрямился, уже сожалея о том внезапном порыве, который заставил его настаивать на праве вытеснить местного судью из его кресла. И поскольку такие права часто практиковались, они быстро забывались. Забвение таких правил никого не тревожило.

– Милорд.– Адвокат узника в своей мантии был весь в поту. Его клиент был безусловно виновен, но он рассчитывал на короткое заключение с применением принудительных работ. Что теперь? Кто мог бы сказать, что этот хладнокровный молодой человек внезапно решится? – Милорд,– вновь обратился он к Устару.– Должен сообщить вам, что суд не сможет доказать всю полноту вины моего клиента. Я понимаю, что одним из доказательств было бы показать нашу невиновность, но этого-то мы и не сделали. В таких обстоятельствах, милорд, мы видим только одну альтернативу: отдаться на вашу милость.

Устар сидел, размышляя. «Им бы следовало сделать это с самого начала,– подумал он,– и избавить нас от ненужной траты времени и от дискомфорта». Он посмотрел на обвиняемого – маленького комиссионера, который обманул его в своем отчете и таким образом украл у торгового дома ожидаемый доход. Как же следует наказать этого человека? Как сразу показать и силу и справедливость семейства Кальдор?

– Штраф должен в шестьдесят раз превышать украденную сумму,– заявил он.– Наш вердикт – три года принудительных работ.

Подсудимый побледнел.

– Милорд! – возмутился адвокат.– Приговор слишком суров,– произнес он.– Я прошу вас пересмотреть ваше решение!

– И вы миритесь с этим воровством? – Устар был разочарованно мягок.– Вы – член торгового дома Кальдор, и вы считаете, что этот человек не заслуживает наказания?

– Нет, милорд, но…

– Он обокрал торговый дом,– отрезал Устар, перебивая.– Он украл у меня, у вас, у всех нас. Сколько – не значит ничего. Приговор остается в силе.

– Милорд.– Адвокат поклонился, соглашаясь со своим поражением. День действительно выдался неудачный для всех присутствующих на суде.

Утро тянулось медленно. Вскоре после полудня Устар отложил суд, чтобы принять ванну и пообедать. Он занимался своим главным делом, когда на его поднос упала тень. Подняв голову, он увидел судью.

– Могу ли я переговорить с вами, милорд?

– Садитесь.– Устар указал на пустое кресло.– Давайте сразу договоримся. Я не собираюсь обсуждать с вами принятое мною решение. Понятно?

– Я и не собирался говорить с вами об этом.– Судья был стар и приучен к терпению.– Как поживает ваш дедушка? – спросил он.– Мы редко видим его в городе. Как его здоровье?

– Отлично, как и следовало бы ожидать.

– А здоровье вашего отца?

– Тоже великолепно.– Устар оттолкнул пустую тарелку. Его забавлял чужой дискомфорт, но он ничего не делал, чтобы смягчить неловкость. Именно таким людям, как судья, следует напомнить, кто их истинные хозяева.– Я думал,– сказал он неожиданно,– что лестница штрафов, применяемая судом, слишком низка. Как источник доходов, их не рассматривают.

– Штрафы не рассматриваются как доход, милорд. Они только служат средством наказания мелких расхитителей.

– Пусть так, все равно они низкие. Я предлагаю незамедлительно их утроить.– Устар налил себе вина.– Вердикты тоже. Следовало бы увеличить и их.

– Вердикты меняются, милорд,– терпеливо произнес судья.– Такие преступления. Правосудие должно всегда уметь понять и простить. Годы научат вас этому,– добавил он.– И опыт.

Устар отпил немного вина. «Этот старик довольно смел,– подумал он,– может, даже излишне смел».

– Я молод,– сказал он.– Справедливо, но это не значит, что я дурак. Дому Кальдор необходимы деньги, и суд – средство их получения. Мы можем простить преступников,– предложил он.– Сильно ударить богатых людей, а затем позволить им выкупать друг друга. И это будет длиться не день, а неделю, даже год. Это вполне возможно.

Он, подумал судья, как ребенок с новой игрушкой. Порочный ребенок с очень хрупкой игрушкой. Порочный или, скорее всего, неосторожный– результат один. Для Кальдоров юстиция становится бранным словом. Он был вынужден сменить тему.

– Долго ли вы намерены оставаться в городе, милорд?

Устар отпил еще немного вина, пытаясь потянуть паузу, затем внезапно решил выйти из игры.

– Я жду леди Дераи,– пояснил он.– Ее корабль должен скоро прибыть. Фактически,– добавил он своим отдавшимся от неба голосом,– он может прибыть прямо сейчас.

Но у него в запасе было еще много времени, чтобы покончить с едой.

Агента звали Хауши – толстый, вкрадчивый, улыбчивый, похожий на кота, с кастовыми отметинами, ярко выделяющимися на его черной как смоль коже. Он стоял в ослепительном солнечном свете на полпути от корабля к краю поля и веселым голосом выкрикивал свое предложение:

– Пять! Пятерка в день! Для работы сгодится мужчина любых габаритов!

Дюмарест остановился, глядя на него. Рядом с ним шла девушка с неутомимым нетерпением.