Сандра Маршак - Треугольник

Кирк дотянулся рукой до очередной выбоины в стене, ухватился за нее и застыл на одном месте, не в силах двинуться дальше. Его охватило внезапное чувство бессилия, одиночества, заброшенности и он знал почему: какой-то мощный импульс подтолкнул его к «Единству», но не к «Тотальному», а к гейлбрейсовскому.

Ну, и хорошо. Теперь ему не надо будет обременять Спока и Солу собой.

Они тянулись к нему, шли на помощь, но было поздно. Кирк вспомнил, что уже соприкасался с «Единством» Гейлбрейса и оно показалось ему почти раем, исцеляющим приютом, предоставляющим право выбора, не требующим жертвы.

«Давай!» – это был мысленный голос Гейлбрейса, его ответ на порыв Кирка. – «Я помогу тебе».

И в самом деле, чувство одиночества покинуло Кирка, он почувствовал поддерживающую его силу, почувствовал напряжение мысленной борьбы двух титанов, сражавшихся за душу одного капитана: «Тотальное Единство» обрушилось на Гейлбрейса. Где-то глубоко внизу послышалось глухое ворчание вулкана, два могучих псионных поля, сцепившиеся из-за Кирка, едва не оторвали его от стены.

Сола тоже пыталась дотянуться до него своей мыслью, но он не хотел отвечать ей. Как обиженный ребенок, Кирк наслаждался злорадной мыслью, что скорее умрет, чем простит Солу, хоть и осознавал беспочвенность своего гнева и ни в чем ее не винил. Любой, обладающий возможностями и способностями Солы, сделал бы для спасения Спока то же, что сделала она. А всякая женщина…

Кирк хотел видеть Спока и Солу только такими, какие они есть, и в то же время хотел, чтобы Сола принадлежала ему. Но все гораздо сложнее: кажется, он втайне лелеет надежду на то, что их треугольник останется… вечным. Но это невозможно.

Наконец, Сола «дотянулась» до Кирка с такой силой обиды и гнева, что ему пришлось ответить ей. Ведь это ради него она все еще остается здесь и передает ему ту же энергию и ту же силу, что и Споку. Так чего он хочет от нее?

– Я же предупреждала тебя, что не смогу отвечать за свое чувство к Споку, освобожденному от его «оков».

Она была права. И осознав это, Кирк словно сбросил с себя тяжелую ношу, смог дотянуться рукой до следующей опоры, сделать еще один шаг по узкому выступу и увидеть Спока.

Тот пробирался навстречу ему с такой предусмотрительной осторожностью, какую не проявлял для своего собственного спасения, и был зол на Кирка не меньше Солы.

– Я не приму от тебя никаких жертв, – процедил сквозь зубы вулканец. – Особенно этой.

Возобновлять спор на тему жертвы сейчас было и бесполезно, и небезопасно: упрямый вулканец привел свой самый весомый аргумент по этому поводу на краю покинутого им уступа. Но ведь и Кирк не из жертвенности, а по доброй воле призвал на помощь Гейлбрейса. Зачем же Спок, рискуя своей, только что спасенной жизнью, идет ему на помощь? Вот об этом-то придется поспорить.

Как бы в ответ на его мысли, Кирк почувствовал новую волну силы притяжения «Единства»: Гейлбрейс пытался ощутимее, явственнее связаться с ним, дать ему мысленную поддержку, укрытие в мире новых людей. Многие отвергают, даже презирают этот мир вместо того, чтобы внимательно исследовать его, познать. А ведь в нем есть неоспоримые ценности.

И Кирк вдруг узнал, что может построить мост над пропастью, разделяющей два «Единства», потому что Гейлбрейс не присоединится к Солженову до тех пор, пока не уладит с ним все спорные вопросы. И «Тотальное Единство» вынуждено будет умерить свои притязания или же вести бесконечный спор с «Единством» Гейлбрейса-Кирка, спор, затянутый на тысячелетия.

Капитан должен поверить, что только таким путем он сможет спасти свой корабль и – Галактику и исполнить свой долг…

Перспектива была заманчивой, казалась легко осуществимой, но…

Сола и Спок изо всех сил тянулись к нему, призывая забыть недавнюю обиду, мимолетную злость и вернуться к нормальной жизни, довериться их единению, а не «Единству»…

Сделав еще один шаг вперед, Кирк увидел протянутую руку Спока. Кирк дотянулся до длинных пальцев вулканца, ощутил их крепкое пожатие и прошептал:

– Мистер Спок, вы – вечный источник силы и поддержки.

Маккой, Гейлбрейс и Добиус прибежали на уступ Солы лишь мгновением раньше Солженова и увидели, как рука Кирка дотянулась до руки Спока. Цепь триединства сомкнулась, зато выступ под Кирком сузился, а местами и осыпался, теперь он смог передвигаться вперед, полагаясь лишь на силу вулканца и на его воображение.

Осторожно ступая по хрупкой кромке уступа, Сола поспешила на помощь своим друзьям. Солженов устремился ей навстречу с таким видом, что стало ясно: он готов перейти на более примитивный уровень борьбы и, не задумываясь, применит физическую силу.

Маккой преградил ему путь.

Солженов посмотрел на него, как на пустое место, которое можно пройти, даже не заметив. Что, кажется, он и собирался сделать.

И тут Маккой почувствовал, как его, более или менее осторожно, отставила в сторону сила, не поддающаяся измерению. Он оказался в относительной безопасности у стены, а его место напротив Солженова занял посол Федерации.

И Маккой впервые оценил истинную силу Гейлбрейса и осознал подлинное значение новой формы общественной жизни людей, которая способна выступить против Солженова и его «Единства» даже здесь, на их территории.

Кажется, Солженов оказался прав, – это было похоже на противостояние двух титанов, предсказанное им. Но что, если он окажется прав и в другом?

Что, если две или несколько форм подобного существования не способны ужиться рядом и рано или поздно должны слиться в одно «Единство»? Что, если происходящее перед глазами Маккоя станет началом той самой войны, перед которой Армагеддон будет выглядеть воскресным пикником школьников?

– Я уже получил ответ на свой вопрос, – заявил Гейлбрейс.

Солженов смерил его холодным взглядом и ответил:

– А я узнал только то, что какой-то капитан предпочитает старую форму существования новой. Но был момент, когда он готов был войти в «Единство» и возопил к вам. С чем вас и поздравляю. К сожалению, вы упустили момент, не довели дело до конца.

Поверх головы Гейлбрейса он осмотрел Солу, Спока и обратился к Кирку:

– Ведь это правда, капитан, вы задумывались, не уйти ли вам в «Единство» одному. И ушли бы, если бы не подозревали, что суть искушения заключалась в чем-то другом. Вы хотели и хотите узнать, в чем именно. Я вам скажу – в доказательстве неразрешимости вашей проблемы: вы вдвоем не сможете любить ее, а она вас двоих как отдельных индивидуумов. Но решение вашей проблемы есть, и вы найдете его в «Тотальном Единстве». В нем есть место даже для такой любви – и без всяких жертв.

И, наконец, не обманывайте себя и других своим выбором. Вы утверждаете, что выбрали любовь и дружбу, которую вы все трое чувствуете друг к другу. Неправда, вы избрали путь разрушения и дружбы, и любви.