Диана Кэри - Дредноут: Судьбы войны 1

– Двигатели на полную мощность, – скомандовала я. – Опустить солнечные батареи. Нам понадобятся все дополнительные источники энергии.

Жужжащий звук и последовавший за этим щелчок сообщили мне о выполнении моего приказа. Мы нуждались в возмещении энергии, потраченной на фотонные торпеды.

– Полная мощность, – сообщил Сарда.

– Ускоряемся до отметки 0,8. Напряжение двигателей достигло предела.

– Ускорение 0,8, – подтвердил вулканец. Я смогла спокойно вздохнуть только после того, как увидела, что «Полливог» все еще висит у нас на хвосте. Но вскоре я опять забеспокоилась.

– Если сказать Скеннеру, чтобы он не удалялся от нас далеко, то он обязательно перегнет палку. Бьюсь об заклад, что его истребитель не дальше двух метров от нашего хвостового стабилизатора! Скажите ему, пусть отойдет немного подальше.

– Это невозможно. Когда мы столкнулись с опорой ускорителя, блок связи вывалился из своего гнезда.

– Попытайтесь закрепить его с помощью зажимов. Я беру курс на «Звездную Империю».

– Разве мы не возвращаемся на «Энтерпрайз», как нам было приказано?

– Риттенхауз ждет от нас, что мы отправимся именно туда.

Сарда работал с зажимами еще несколько минут, а я тем временем наблюдала за остаточным свечением энергетического поля из их разрушенной фазерной установки. Они смогли устранить утечку энергии, но не успели перенастроиться для стрельбы из других фазерных установок, что дало нам возможность скрыться, а они еще раз остались ни с чем.

Внезапно я почувствовала, что хочу передохнуть.

– Связь установлена, – сообщил мне Сарда я вновь пристегнулся ремнями в своем кресле. – Однако, наш коммуникационный луч слишком слаб, Риттенхауз легко заглушит его и помешает нашему контакту с «Энтерпрайзом».

– Могу я поговорить со Скеннером?

– Конечно.

– Мы можем связаться со «Звездной Империей»?

– Проверяю такую возможность. Нет, не можем… пока не подойдем поближе. Я нажала кнопку коммуникатора.

– Скеннер, это говорит ваша передняя половина. Не хочешь ли отойти назад на пару сантиметров?

– Когда Джуд Сэндидж выполняет приказы, его очень трудно переубедить.

– Отдыхайте. Я ужасно устала.

– Приказ принят.

– Как чувствует себя Мэрит?

– Ее светлость специалист первого класса доктор Андрюс-Таурус в полном порядке.

– Хорошо. Спасибо, Скеннер. Оставайтесь с нами.

– Стою, сижу и болтаюсь поблизости.

– Похоже, что с ней все в порядке, – пробормотала я неизвестно кому: себе, Сарде или звездам. Мой напарник задумчиво кивнул.

– Она реагирует подобно вулканцам.

– Я не очень хорошо знакома с особенностями представителей планеты Палькео Эст, но у Мэрит, по-моему, не совсем обычная для ее среды реакция на события. Это личная особенность нашего доктора, а не привычка, которой можно обучиться.

– Культура Палькео очень похожа на человеческую, хотя физиология ее обитателей ближе к деневанам, чем к людям.

– Плохо, что мы не в состоянии воспринимать вашу культуру. От этого была бы существенная польза для всех.

Его глаза вспыхнули, он попытался сдержаться и это ему удалось.

Сохраняя внешнее спокойствие, Сарда даже предпринял меры по его укреплению.

– Такая цель нелогична.

Удивляя не только его, но и себя, я решила продолжить эту тему:

– Но почему? Почему нелогично, если мы будем вести себя так же дисциплинированно и цивилизованно, как и вулканцы? Почему же, Сарда?

Сначала он сохранял молчание, но наконец, ответил:

– Потому что такие цели представляют собой вызов философии вулканцев, основным принципом которой является получение удовольствия от бесконечного разнообразия мира, роста и ощущения преимуществ от бесконечных комбинаций природы. философия вулканцев тесно связана с их происхождением. Исключения из этого правила крайне редки. Другие культуры должны развиваться независимо и быть свободными в своем выборе.

Я рассеянно кивнула.

– Мне это уже известно. Права ли я в своих подозрениях по отношению к Риттенхаузу, основываясь на своих собственных наблюдениях? Мне это кажется таким очевидным, Сарда.

– Ваши выводы в одинаковой степени основаны на логике и на интуиции.

И я начинаю верить вашей интуиции.

Я почувствовала теплое отношение к себе с той стороны, с какой ожидала меньше всего. Его глаза встретились с моими, и я внезапно ощутила целостность и надежность дружбы вулканцев, верность, которой я, возможно, не заслуживала. К моему изумлению, я обнаружила, что Сарда оказался в меньшей степени деформирован психологией его расы, чем ему самому казалось.

– Если вы не возражаете, – обратился он ко мне с неуверенностью в голосе, – я хотел бы сделать вам небольшой подарок.

Это была книга карманного формата в посеребренном переплете; я смотрела на нее с плохо скрываемым интересом.

– Сарда… вы решили сделать это после всего того, что вам довелось пережить по моей вине?

– Пожалуйста, не надо сантиментов. Просто возьмите, и все. Слова, попавшие в эту книгу, – один из стимулов культуры моей расы, и они могут помочь вам лучше понять вулканцев.

– «Исследования», – прочитала я. – Лирас. Похоже на поэзию.

– Так и есть.

– Вулканцы пишут стихи?

– Поэзия – это особый вид искусств, лейтенант, и Лирас прежде всего философ вулканцев. А перед вами не колыбельные песни.

– Но ведь я не вулканец.

– Как вы помните, я говорил о том, что возможны редкие исключения.

– Понятно, Сарда. Не знаю, как мне благодарить вас.

Он снова повернулся в сторону своего навигационного компаса.

– Тогда лучше всего помолчать.

Я улыбнулась.

Меня тоже устраивало молчание, я откинулась в своем кресле и с непонятной решимостью раскрыла подаренную мне книгу. Странно, но у меня не возникло желания почитать ее урывками, перелистывая страницы. Это дурная привычка. Поэзия вулканцев… Одна мысль об этом захватывала меня, и я начала читать аккуратные строчки белых стихов.

Это шестой элемент, отражающий перекрест времен до точки, в которой все замирает. И мы получаем свободу мысли, но это потом. Изучай прикосновением. читай, а знания придут потом. Приручи время, а воспоминания придут потом. Зыбкие, отрывистые, особенно если близок конец.

Но главное – это хорошо умереть.

От этих строчек веяло силой, хотя я плохо разбиралась в литературе и не совсем улавливала смысл. Возможно, даже профессиональным литераторам пришлось бы нелегко, поскольку все эти слова уходили корнями глубоко в историю вулканцев. И все же, читая эти строчки, я почувствовала какое-то беспричинное облегчение.

Я закрыла книгу, зажмурила глаза и задумалась. Все завершилось головной болью и… новыми мыслями.

Хорошо умереть…