Владимир Контровский - Колесо Сансары

Нет, наверно всё-таки лучше свернуть и поискать место для ночлега. Полночь - самое время забраться в постель (и лучше не в одиночестве). Ах, Аньез, Аньез… Какая могла бы быть фантастическая ночь!

Рану посмотрел вперёд, на самую границу очерченного светом фар конуса, отыскивая дорожный указатель. Где-то неподалёку, помнится, должен быть поворот, а за ним в паре километров от шоссе уютный маленький отель. Вот туда-то и следует…

Профессор археологии не успел довести свою мысль до логического завершения, потому что впереди, прямо на середине шоссе, появилась непонятно откуда взявшаяся женская фигура, одетая в нечто вроде плаща небесно-голубого цвета. Женщина неторопливо шла по дороге плывущей походкой, спиной к стремительно приближавшейся машине. Казалось, она полностью погружена в свои мысли и не видит ничего вокруг себя, в том числе и неотвратимо надвигающейся опасности.

Жерар выругался и вдавил клавишу клаксона. Женщина не спеша повернулась, и Рану увидел её лицо - очень красивое, и очень знакомое почему-то лицо. В нём было что-то от Аньез и от… Элизабет! Впрочем, времени для спокойного размышления не оставалось: автомобиль слишком быстро пожирал расстояние, разделявшее его и женщину на дороге. Чёртова кукла! Она что, не понимает, что буквально через пару секунд тяжёлая машина сомнёт её, раздавит и размажет все её прелести по асфальту в кровавую кашу! Или это просто обкурившаяся наркоманка, не различающая уже реальных предметов?

А женщина смотрела Жерару прямо в глаза, и во взгляде этом не было ни тени страха или встревоженности: ничего, кроме равнодушного спокойствия.

Между капотом автомашины и голубым плащом остались считанные метры. Рану отчаянно выругался ещё раз и резко крутанул руль.

Удар.

- Ну что ж, пусть будет так, как ты хочешь, Лиэз. Пусть он останется в живых - достаточно и амнезии. В конце концов, он заслужил: отвернул, не желая сбить женщину и рискуя при этом собой. Он же не знал, - да и знать не мог, - что эфирному дублю не причинит ни малейшего вреда его металлическая повозка. Но именно поэтому его поступок достоин настоящего Янь-существа. Да и эта инкарнация данной Сущности очень интересна с точки зрения совершенствования духа - не стоит прерывать её до срока…

- Спасибо, сестра.

– Этому малому чертовски повезло, - проговорил усталый толстый полицейский, провожая взглядом отъезжающий микроавтобус с синей надписью "Ambulance" на белом борту, - придись ось удара на ладонь левее, и из обломков автомашины пришлось бы извлекать всего лишь хорошо перемолотый фарш. Когда двигатель вдавливается в салон полностью, там уже не остаётся места для мягкого человеческого тела, - сержант Галиньи проработал в дорожной полиции свыше двадцати лет и за это время достаточно насмотрелся на искорёженные останки автотранспортных средств, щедро начинённые тем, во что превратились находившиеся в них люди. Зрелище это давно уже перестало вызывать у него приступы тошноты, но развило некоторую склонность к философствованию, постоянно подкрепляемую наглядными свидетельствами бренности и хрупкости человеческого бытия.

Однако он продолжал оставаться исправным служакой, всегда чётко выполнявшим свои обязанности. Поэтому он нахмурился, заметив, что его напарник, молодой парень, слишком увлёкся разговором с симпатичной телекорреспонденткой в синих джинсах и замшевой куртке вместо того, чтобы заниматься делом.

– Эй, Поль! - крикнул сержант. - Хватит болтать, замерь-ка лучше длину тормозного пути, пока еще остались следы. А то я не поленюсь сообщить Жанет, чем ты занимаешься в рабочее время!

Конечно, вряд ли Жак Галиньи привёл бы свою угрозу в исполнение, тем более что обвинить его коллегу в супружеской неверности в данной ситуации можно было лишь с очень большой натяжкой. Тем не менее, Поль поспешил распрощаться с привлекательной представительницей средств массовой информации (постаравшись, правда, улыбнуться напоследок как можно обворожительнее). Шутки шутками, но за работу платят деньги, и с этим обстоятельством нельзя не считаться.

– Да ладно тебе, старина, - проворчал он, щёлкая рулеткой, - дело-то ясное. Ночь, усталость, хотелось спать - вот и врезался в ограждение. Другие пострадавшие отсутствуют, подразумевать злой умысел вообще нет никаких оснований, сам бедолага, скорее всего, останется жив, так что…

– Не ворчи! - одёрнул его Галиньи. - Во всяком деле необходим порядок, а уж в нашем… Светает, посмотри ещё раз его автомашину, - сержант махнул рукой в сторону груды металлолома, оставшегося от красавца "рено", - вдруг там что-то завалялось.

Поль вздохнул, но спорить не стал. В конце концов, невелик труд. Техники уже свернули свои устрашающего вида приспособления, предназначенные для вырезания из изувеченных автомобильных корпусов чудом уцелевших водителей и пассажиров, так что никто никому мешать не будет. И стало достаточно светло, нет необходимости подсвечивать себе фонариком, скорчившись в три погибели среди рваного железа. Молодой полицейский присел на корточки возле бесформенной груды металла, стекла, резины и обрывков синтетической обивки, отогнул свисавшую металлическую полоску с острыми краями и заглянул внутрь, туда, где когда-то был уютный пассажирский салон, и откуда полчаса назад вытащили находившегося без сознания Жерара Рану.

– Глупости, - пробормотал Поль из чувства противоречия и для подтверждения живучей истины о непроходимой тупости непосредственного начальства, - что тут может заваляться… Только если бриллиантовое колье какой-нибудь кинозвезды или пистолет Джеймса Бонда…

И тут парень прикусил язык в прямом и переносном смысле, потому что от удивления дернулся и стукнулся головой так, что лязгнули зубы. Прямо перед его глазами тихонько раскачивался (это притом, что стояло полное безветрие) зацепившийся тонкой блестящей цепочкой за остатки приборной панели небольшой чёрно-белый кулон.

Полицейский попятился, выпрямился, потирая ушибленную голову, и повернулся к напарнику.

– Эй, сержант! Жак! Посмотри-ка, здесь действительно что-то есть!

Галиньи с неохотой оторвался от требующего полной сосредоточенности занятия - заполнения бланка протокола-отчёта - и подошёл к Полю.

– Что там у тебя?

– Посмотри.

Сержант нагнулся с видимым усилием (пятьдесят лет это не тридцать, и наличие солидного брюшка не располагает к занятиям подобными физическими упражнениями) и некоторое время внимательно рассматривал вспоротое чрево бывшего "рено". Когда же он выпрямился, то лицо его стало красным от натуги и злости.

– Знаешь что, Поль, шёл бы ты со своими шутками куда подальше! Что я тебе, мальчишка, корячиться тут, пока ты будешь давиться со смеху!