Дмитрий Байкалов - Закон Дальнего космоса

- Пострадавших нет?

- В шахте никого не было. Проходка, как обычно, шла в автоматическом режиме.

- Значит, кому-то здорово повезло, - пробормотал я. - Дальше!

- Управление не работает. Мы потеряли контроль над механизмами Обломка за исключением систем жизнеобеспечения. После этого мы заблокировали выходы из шахты. Хотели отвести комбайны, но они тоже не отозвались. Связь с ними прервана. Программа двигательного комплекса не отвечает на наши запросы. Синтез рабочего вещества практически прекращен, хранилище или разрушено, или заблокировано. Те двигатели, которые не вышли из строя, питаются из аварийного резерва: в таком режиме они проработают не более суток…

Помещение Центрального поста не могло вместить всех желающих. Человек пятнадцать стояли в переходе за проемом распахнутого люка. Но каждое произнесенное здесь слово слышали все.

- Вы хотите вернуться на Землю? - громко спросил я их всех сразу. - Это вы намерены захватить с собой?

Нарочито театральным жестом я указал на экран визора.

- Командир! Сейчас нет времени для иронии, - холодно и спокойно произнес Лозовский, и только теперь я заподозрил, что истинным руководителем смуты мог быть он.

Но почему?

- Что вам от меня нужно?

- У нас нет никакого оружия, командир, - сказал Лозовский.

Действительно, нет. Десяток автоматических винтовок и несколько пистолетов из моего личного сейфа в данном случае не помогут.

- Вы меня выпустили для подтверждения этого факта?

- Мы надеемся, что вы подскажете, как нам быть, - Теперь голос Лозовского звучал устало. - Командир! Мне известно, что вам приходилось иметь дело с реликтом. Вы были на Осколке-15. Вы - один! - вернулись с него живым и невредимым.

Я обвел взглядом окружавших меня людей. Покорность судьбе, страх, боль, усталость - вот и все, что было написано на их лицах.

- Я не сумею ничего сделать, если вы не поможете себе сами, - кашлянув, начал я. - Я не найду аргументов, если вы все вместе перестали верить в справедливость результатов таблицы умножения. Я вообще ничего не смогу, если вы не вспомните, для чего здесь находитесь. - Сделав паузу, я набрал воздуха и заорал: - Понимаете или нет?!

Они молчали, они просто смотрели на меня. В глазах некоторых я читал надежду, в глазах других - обреченность, а третьих - стыд. Это, последнее, обнадежило меня больше всего.

- Мне понадобится помощь каждого из вас, - закончил я уже нормальным тоном. - У нас не так много времени.

- Что вы намерены предпринять? - осведомился Лозовский.

Я подошел к компьютеру и вызвал на большой экран трехмерную схему нашего Обломка. Его внешний вид мало чем напоминал космический корабль, но я давно привык воспринимать его именно в этом качестве. Жилой сектор, укрытый от галактического излучения под каменной броней “носовой части”, двигательные установки, усеивавшие “корму” и “борта”, сооружения шахтного комплекса, туннели и галереи, пронизывающие тело Обломка. Шестая галерея проходила у правого “борта”. Там, в толще массивного выступа, сейчас находилось странное существо, поставившее под угрозу всю нашу миссию и сами жизни.

- Насколько я понимаю, у нас есть только одна возможность, - сказал я. - Мы должны отсечь от Обломка весь этот сектор. Избавиться от него вместе с реликтом.

Лозовский посмотрел на меня почти с ужасом.

- Мы потеряем десятую часть массы Обломка! А вместе с ней лишимся почти половины шахтного оборудования.

- Того, что останется, нам будет достаточно для подержания режима полета до самой цели. Вы не хуже меня знаете, насколько велик ресурс установок. Однако ни о каком возвращении думать больше не придется.

- Это невозможно! - воскликнул Лозовский с неожиданной злобой.

- У вас есть другое предложение? - Я подождал несколько секунд, потом оттолкнул его и шагнул к напряженно слушавшим наш разговор людям. - Это единственный выход. Другого решения быть не может. Мы не в состоянии победить это существо. У нас просто нет для этого никаких средств. Пока оно находится в этой зоне, у нас еще остается шанс. Но если реликт начнет движение к центру Обломка, шанса уже не будет. Или кто-то в этом сомневается?

Ответом мне было молчание.

- Хорошо! - Я снова повернулся к схеме. - Мне нужны четыре команды для пробивки скважин и закладки зарядов. Здесь, здесь, здесь и здесь. Основной заряд требуется доставить в галерею, но этим займусь я сам. Главное условие - быстрота. Взрывы должны произойти абсолютно синхронно.

- Ты пойдешь в галерею? - спросила Ольга.

- Мне уже приходилось делать нечто подобное.

- Я пойду с тобой, - заявил Альбрехт.

- Ты нужен мне здесь, - возразил я. - Когда все будет готово, по моей команде подорвешь заряды. Лозовский! А вы возьмите людей и попытайтесь восстановить хоть какой-то контроль за двигательной установкой. После взрыва нам понадобятся все оставшиеся ресурсы.

Он молча кивнул и хотел пройти мимо, но я остановил его.

- Скажите, Лозовский, идея возвращения принадлежит вам? Это вы убедили Бартоло и других, что Коммуникатор не в порядке?

- Какое это сейчас имеет значение? - пробормотал он сквозь зубы.

- Но почему? - изумился я. - Почему именно вы?!

- Ирина больна, - выдохнул он. - Кольцов сказал, что ей осталось максимум полтора года. Она не доживет до возвращения, здесь ей невозможно помочь. Я хотел, я должен был спасти ее…

Он резко повернулся и пошел прочь, а я уставился на доктора Кольцова, который стоял, опустив голову. Он обязан был мне сказать! Впрочем, сейчас нас заботило совсем другое…

Скафандр был громоздок и тяжел даже при половинной гравитации. Надеюсь, мне удастся выбраться из него до того, как будет восстановлено нормальное тяготение. Здесь, под поверхностью Обломка, существовала атмосфера, возникшая как побочный результат нашей деятельности - разреженная смесь инертных газов, аммиака и метана, растаявших и испарившихся, когда температура перевалила за сто пятьдесят градусов по абсолютной шкале. Магнитная платформа с зарядом медленно плыла, плавно огибая обрушившиеся со стен куски породы. Я двигался в направлении, противоположном постоянному ускорению Обломка - а значит, субъективно спускался по винтообразно проложенной галерее - и думал, что без транспортного средства обратный километровый подъем был бы мне вряд ли под силу.

Несколько раз я миновал просторные залы выработок, где неподвижно застыли механизмы. Поднятая толчками пыль уже успела опуститься, фонарь на моем шлеме высвечивал пространство метров на двадцать вперед, но присутствие реликта я ощутил задолго до того, как платформа совершила последний поворот. Вначале легко заломило в висках, потом боль словно стекла назад, переместившись в затылок.