Андрей Ливадный - Сон разума

Очередное, так напряженно ожидаемое событие вновь заставило нервы сжаться в комок, а разум – воспринять неправдоподобную с точки зрения обычной логики реальность происходящего. Сквозь камень стены внезапно сразу в нескольких местах начало продавливаться фиолетовое сияние чуждых сущностей, и тут же по стенам засверкали вспышки – это желтые и белые кольца, обегающие периметр помещения, резанули чуждую энергетику, словно раскаленные нихромовые нити податливый пластик…

Пальцы Ланиты побелели, вцепившись в широкие подлокотники жесткого неудобного кресла. Ее глаза горели безумным торжеством, она переживала что-то внутри себя, неотрывно глядя на сполохи света, которые для Андрея являлись нестерпимыми.

– Все… – неожиданно расслабляясь, выдохнула она, и Андрей, повернув голову, вдруг заметил, как порозовела ее кожа, влажно заблестели глаза, словно эти вспышки, которые оставили у него лишь радужные пятна на сетчатке глаз, каким-то образом вдохнули в нее жизнь.

Лана встала, огляделась вокруг и развернулась к Андрею.

Посмотрев на его лицо, искаженное болью и непониманием, она подняла руки и без предварительных пояснений приложила свои ладони ко лбу и груди Кречетова.

Он не успел толком осознать, что происходит, как окольцованный светом периметр комнаты вдруг закружился перед глазами и его сознание сорвалось в черную, лишенную мыслей и ощущений бездну…

Древняя цитадель.

Внутренние помещения передового укрепления.

Утро…

Ланита долго сидела за столом, глядя на разбросанные в беспорядке предметы.

За стенами комнаты уже наступил рассвет. Ромель, которого она отослала на разведку, еще не возвращался, но Ланита не беспокоилась – она чувствовала, что чуждые сущности сгинули и людям ничто не грозит в ближайшие часы, а может быть, и дни. Храмовники, получив столь болезненный удар, несомненно, вышлют новый отряд, но на это им понадобится время.

Лана не знала, на чем основана ее уверенность. За прошедшие часы прошлое и настоящее окончательно смешались в ее разуме, и она мучительно пыталась разобраться – что за странные воспоминания разбудила в ней несостоявшаяся смерть?

Предметы на столе были знакомы ей, как и сама комната, да и цитадель тоже… Откуда у вероотступницы Храма взялись эти обрывочные воспоминания? Где до сих пор пряталась память, напрямую связанная с очень похожей на нее женщиной по имени Лаонита, которая занимала центральное место в древнем, ставшем уже легендой Круге Силы, последним оплотом которого являлась эта высокогорная цитадель?

По мере того как текли часы ночного одиночества и размышлений, ситуация яснее не становилась. Мысли мешались в причудливый, слоистый коктейль, где обрывочные воспоминания прошлого накладывались на память о недавних событиях, и к утру, окончательно измучившись, Лана уже не могла четко определить, какие образы принадлежат ей, а какие – Лаоните…

Разум Ланы медленно, но неуклонно поддавался болезненному раздвоению, будто ее «я» раскололось пополам и теперь две половинки души расходились по разные стороны образовавшейся пропасти и при этом каждая норовила забрать себе часть рассудка…

На глаза Ланиты внезапно навернулись слезы. Она балансировала на грани срыва, с трудом выдерживая моральную пытку, не зная, как собрать воедино половинки расколотой души, – она теряла самообладание, все глубже и болезненнее погружаясь в пучину раздвоенного сознания…

Из оцепенения ее вывел спасительный звук, принадлежащий грубой реальности: она услышала хриплый, надрывный кашель, затем невнятное слово, произнесенное на незнакомом языке, и скрип отодвигаемого стула.

Резко вскинув голову, она увидела своего спасителя, который, очнувшись от забытья, стоял, вцепившись правой рукой в широкий подлокотник старинного кресла.

Он был бледен, его взгляд еще окончательно не прояснился, но кризис, связанный с ранениями и потерей жизненных сил, миновал – это Лана могла определить с точностью.

Подумав об этом, она вдруг осознала, что вся ее прошлая жизнь очень похожа на сиюминутное состояние расколотого надвое рассудка. С трех лет она воспитывалась в боевой школе Храма, где ее учили беспощадно убивать, а потом покалеченную, полную злобы душу терпеливо пытались излечить мудрые учителя Круга, но только сейчас, глядя на Андрея, Ланита поняла, что все эти годы рядом с ней никогда не было человека, кто взял бы ее и понес, истекающую кровью, умирающую, не ведая, друг она или враг…

Одни внедряли в ее душу ненависть, другие – понятие добра, но обе противоборствующие стороны использовали ее. От этой мысли по телу Ланиты пробежал ледяной озноб. Она изначально была приговорена служить и умереть, только раньше не осознавала этого, до того момента, пока пули не порвали ее плоть…

Она отчетливо помнила, как долго, мучительно умирала у подножия холма, зная, что нет в этом мире человека, кто пришел бы к ней на помощь.

Оказывается, она ошибалась…

…Взгляд Андрея, обежав комнату, остановился на ней.

Ланита попыталась ободряюще улыбнуться, но улыбка на заплаканном лице вышла натянутой. Ее выдавали глаза, полные боли, отчаяния и растерянности.

Андрей сделал осторожный шаг, прислушиваясь к ощущениям собственного тела, и остановился.

– Не болит, – хрипловато произнес он, не отрывая взгляда от Ланы. Сколько раз он смотрел в ее бледное неподвижное лицо, гадая, выживет она или нет?..

Зная друг друга лишь по именам, они уже были близки – их души успели соприкоснуться, несмотря на пропасть, разделяющую два сознания…

– Ты удивлен? – Она по-своему истолковала его замешательство. – Раны затянулись, я проверяла.

Андрей покосился на свой правый бок и только сейчас заметил, что на нем нет боевой брони, только рубашка со следами замытой крови да заштопанные вдоль бедра узкие бриджи.

– Сколько прошло времени? – спросил он.

– Уже рассвет, – ответила Лана.

– Всего-то?! – Андрей был поражен. Отодвинув массивное кресло, явно не рассчитанное на человеческую анатомию, он сел напротив Ланиты и пошевелил левой рукой, которая несколько часов назад отнималась от боли, но ощутил лишь слабое натяжение кожи в том месте, где должна была вспыхнуть отчаянная резь намеренно потревоженной раны.

– Ранения не могли затянуться так быстро, – произнес он, обобщая свои ощущения и мысли.

– Я помогла твоему организму, – скупо пояснила Лана, вставая из-за стола. – Подожди, я сейчас вернусь. – Она взяла из ниши в стене какой-то предмет и исчезла в плотном сумраке коридора.

Андрей не стал препятствовать ей. Оставшись один, он осмотрелся. Тусклый свет установленного посреди стола форсфайта разгонял мрак, у стены стояло два автомата, рядом раскрытый рюкзак и шесть магазинов к «АРГ-8». Оба металлокевларовых доспеха лежали бесформенной грудой в дальнем углу помещения около квадратной ниши в стене, которая хранила отчетливые следы копоти.