Андрей Ливадный - Сон разума

Никогда не говори «никогда»… – невольно подумалось ему, в то время как Ланита закончила рисунок и теперь напряженно смотрела на собственное произведение.

– Первым, элементарным концентратором силы является звезда, – наконец, нарушив молчание, пояснила она. – Для ее работы нужны пять существ. Далее, по возрастающей, – шесть и девять, – она поочередно указала на гексаграмму и круг.

Андрей неотрывно смотрел на криво начерченную пентаграмму, поражаясь той гамме мыслей и чувств, что вдруг возникла, заставив в один миг пересмотреть множество знакомых с детства понятий…

Неужели нужно было потонуть в неизведанных пучинах аномалии космоса, пройти через тяжкие испытания, чтобы его разум сопоставил две очевидные, известные любому технически грамотному человеку схемы?

Сколько раз он видел этот затасканный в веках символ, осмеянный одними и почитаемый другими, но разве могло прийти ему на ум, что настанет день – и он увидит в простой пятиконечной звезде ясный практический смысл, четко описанный известными ему математическими уравнениями?!

– Лана, объясни мне смысл первых двух построений… – чувствуя, что стоит на пороге потрясающего личного открытия, попросил он.

Ланита покорно закрыла глаза.

Некоторое время она сидела, углубившись в пучину своих мыслей, ассоциаций и образов, по большинству связанных с неразгаданным прошлым и потому мучительно, с трудом выходящих из глубин подсознания.

Наконец она заговорила, не открывая глаз, чуть хрипловатым голосом, словно медиум, работу которого однажды наблюдал Андрей во время одного из шоу на Омикроне:

– Пентаграмма собирает энергию, необходимую для отсыла существа в бесконечность… – глухо произнесла она. – Гексаграмма… – ее рука безошибочно указала на шестиконечную звезду, хотя глаза Ланы оставались по-прежнему закрыты, – предназначена для вызова существ или предметов из иного пространства бесконечности… Круг, как и символ непрерывности, служит для накопления энергии в особых случаях…

Она умолкла так же внезапно, как и заговорила. Некоторое время Ланита сидела, по-прежнему закрыв глаза, потом ее веки дрогнули, и она посмотрела на Андрея. В ее расширенных зрачках медленно таяло запредельное напряжение, они сужались, и одновременно в выражении глаз Ланы все явственнее проступал упрек.

– Никогда больше не делай так!.. – с неожиданной необъяснимой яростью выдохнула она.

– Извини. – Андрей понял, в чем она его упрекнула, но внезапное озарение стоило тех нервных усилий, которые пришлось приложить Лане, чтобы вырвать из своего подсознания необходимую информацию.

– Ты использовал меня, как… – Она вдруг умолкла, не сумев подобрать адекватного слова.

Андрей сел рядом с ней на песок и обнял Лану за плечи.

– Я не использовал тебя, – произнес он. – Но, боюсь, тебя использовали другие люди, – добавил он, кивнув в сторону рисунков. – Твои Учителя объясняли тебе значение этих фигур?

– Нет, – с трудом приходя в себя, ответила Ланита.

– Значит, информация была скрыта в твоем подсознании? – предположил Андрей.

– Это память… Память той женщины, – глухо произнесла она.

– Я это понял. Остается лишь выяснить – откуда она в тебе?

– Не знаю… – Лана нервно, порывисто встала, отойдя к кромке воды, а Андрей остался сидеть, напряженно глядя на незамысловатые рисунки.

Жизнь часто преподносит нам уроки, и Кречетов только что получил один из них – столь очевидный, что его трудно было бы не воспринять…

Во что сейчас превращены в нашем мире ничтожные обрывки древних знаний, чудом уцелевшие под прессом техногенной успешно развивающейся цивилизации? – с горькой самоиронией думал Андрей, вспоминая массу дешевой видеопродукции, различные встречавшиеся на его боевом и жизненном пути религиозные секты… да тот же балаган шоу-ярмарки Омикрона-6, где тучная женщина вещала глухим потусторонним голосом, сидя в центре начерченной на полу пятиконечной звезды…

Он провел целые месяцы в невольных мучительных размышлениях; мысленно он уже начал постигать изначальную суть возникновения Первого Мира, сопоставив запись с полученного по пневмопочте логрианского кристалла с той информацией, которую ему удалось собрать тут, но цепь его рассуждений каждый раз обрывалась в одном и том же месте. Он не представлял, как при отсутствии элементарных технических средств могла осуществляться внепространственная связь затерянной в глубинах аномалии планеты с иными мирами…

…А ведь настоящим первоисточником доступных, но непонятых знаний являлась история Земли, которая до сих пор молчаливо и верно хранит их. Не смогли приумножить или хотя бы правильно истолковать эти знания поколения докосмической эры, а потом, когда взрывообразное движение через аномалию космоса расселило человечество по территории сотен иных миров, о них просто забыли, – новая реальность рождала новые мифы, а древнейшая история прародины человечества осталась пылиться на полках…

И вот сейчас, сидя на берегу небольшого лесного озерка, Андрей Кречетов, убежденный сторонник технического прогресса, не веривший до определенной поры ни во что, кроме выводов собственного рассудка, с очевидной, болезненной ясностью понимал: каждая религия древней Земли, каждое верование, предание, легенда несли в себе крупицу истинных событий, – их смысл был потерян под позднейшими наслоениями домыслов, и каждое новое поколение, не обладая необходимыми знаниями, вносило свою лепту в данный процесс, окончательно превращая отзвук реальных фактов в сказки, слепые верования или сомнительные оккультные науки…

…Лана, окончательно придя в себя, обернулась.

Андрей сидел, сосредоточенно глядя на ее рисунки, а его рука той же самой палочкой чертила на влажном песке какие-то схемы.

Забыв про внезапно накатившее бессилие и иррациональную обиду, она вернулась к нему, посмотрев на схематичные изображения.

– Что это? – спросила она, разглядывая пять заштрихованных квадратов, соединенных между собой двойными линиями, копирующими начерченную ее рукой пентаграмму.

– Схема стандартного генератора низкочастотного поля, – ответил Андрей. – Это устройство предназначено для обратного перехода космического корабля из пространства аномалии в трехмерный континуум. – Его рука опять принялась чертить подобные квадраты, но уже под гексаграммой: два треугольника, наложенные друг на друга, образовали копию шестиугольной звезды, только все линии опять оказались двойными, а в каждой вершине присутствовал заштрихованный условный знак. – Это генератор высокой частоты, – пояснил он, – двухконтурный пробойник метрики, современное компактное устройство, генерирующее импульсы, которые по своей мощности превышают энергетический порог, свойственный нормальному космосу. В результате разряда возникает воронка гиперпространственного перехода, и космический корабль затягивает сквозь нее в пространство энергетической вселенной, которую ты называешь бесконечностью, я – гиперсферой, а наши с тобой предки, жившие на Земле, именовали термином «астрал»…