Дэвид Файнток - Надежда узника

Открылся люк шлюза. Яркий коридор корабля. Анни, Толливер. За ними Алекс, Берзель, Джеренс. Какой-то лейтенант, кажется, знакомый.

– Лейтенант Джеффри Кан, сэр, – отрапортовал он, – Мистер Стейнер находится на капитанском мостике. Теперь, когда Хольцер по вашей милости погиб, прикажете нырять?

– Мостик, – пытался прошамкать я, корчась от боли, но членораздельных звуков не получалось.

– Не понимаю, что вы сказали?

Я оттолкнул Кана, заковылял к капитанскому мостику. Однажды я уже побывал на этом корабле и помнил, что у него всего два уровня. Вот и лестница. Держась за перила, я потащился вверх. Теперь «Виктория» моя. Наконец я ввалился в центр управления корабля-капитанский мостик. Навстречу мне поднялся бородатый лейтенант Стейнер, в глазах слезы.

– Разрешите нырнуть?

Не обращая на него внимания, я подошел к гигантскому экрану. Ни станции, ни рыб не было. Пустое место. Все испарилось в ядерном жаре. Остались лишь вечные звезды.

– Ныряйте, – шепнул я.

– Инженерное отделение! – крикнул он в микрофон.

– Инженерное отделение готово, сэр!

– Ныряем! Звезды померкли.

Спустя несколько часов я сидел в стоматологическом кресле, умиротворенный лошадиной дозой обезболивающего, и терпеливо сносил пытки, вернее выдергивание обломков зубов, и последующие столь же приятные процедуры, осуществлявшиеся надо мной доктором Заресом. Физическая пытка сменилась душевной – прямо в лазарет ко мне пожаловали три офицера «Виктории» и потребовали объяснений.

– Что случилось со станцией? – не скрывая враждебности, вопрошал лейтенант Брэм Стейнер.

– Взорвалась, – тихо прошепелявил я распухшим ртом.

– Вы устроили взрыв? – спросил лейтенант Кан.

Как им объяснить? Не повесят ли они меня тут же, не дожидаясь суда на Земле? Что тогда будет с Анни? Что будет с Алексом? Нет, врать нельзя, будь что будет. Пусть у меня много грехов, но добавлять к ним еще и ложь не буду.

– Я.

– Значит, его гардемарин сказал нам правду, Брэм.

– Зачем капитан Хольцер прорывался к вам на станцию? – тоном следователя спросил Стейнер. А это им как объяснить, Вакс?

– Мы с ним были друзьями… когда-то, – прошептал я.

– Мистер Хольцер был великодушен! Снисходил до негодяев! – выпалил гардемарин.

– Не забывайтесь, мистер Росс! – прикрикнул на него Стейнер.

– Есть, сэр. Но ведь речь идет и о моей жизни. Что он мелет? Кто ему угрожает? При чем здесь его жизнь?

– Что случилось с капитаном Хольцером на станции? – продолжил допрос Стейнер. Это уже было слишком.

– Лейтенант, вы тоже не забывайтесь! – рявкнул я и тут же скривился от жуткой боли.

– Брэм, я разберусь с ним, – вышел вперед лейтенант Кан. – Вы еще не приняли командование кораблем, Сифорт. Извольте объяснить, кто заставил капитана Хольцера остаться на станции.

– Никто не заставлял.

– Тем не менее вы покинули станцию, а он остался, – нагло настаивал Кан.

Я взглянул на доктора – почему он позволяет им мучить меня? Но доктор Зарес делал вид, будто внимательно изучает рентгеновский снимок.

– Я покинул станцию не по своей воле. Видите, что Вакс со мной сделал? – Я раззявил беззубый рот. – Он бросил меня в отсек и пустил его на автопилоте.

– Зачем он это сделал?

– Чтобы сохранить мне жизнь.

– Почему он остался на станции?

– Потому что… – Я встал, чтобы по въевшейся привычке расхаживать, обдумывая ответ, но свободного места в кабинете не оказалось.

Нельзя взваливать на Вакса свое преступление. За этот ядерный взрыв мое имя будут упоминать в учебниках истории в одном ряду с Гитлером, ханом Аттилой и Ван Рорком. Нельзя вплетать в этот темный ряд светлое имя Вакса. Надо взять всю вину на себя.

Да будут слова уст моих и помышление сердца моего богоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой!

– Отвечайте!

– Он остался, чтобы… – Я посмотрел Кану и Стейнеру прямо в глаза. – Чтобы обезвредить бомбу. Он пытался спасти станцию.

– Ты был прав, Брэм, его надо отстранить! – прорычал Кан и толкнул меня в кресло. – Его мало повесить!

– Вешайте, – простонал я.

– Давай, Брэм. Зачитай приговор!

– Нет, Джеф, – покачал головой Стейнер. – Пусть его судят на Земле. Устав не позволяет нам его отстранить. Если мы это сделаем, нам придется доказывать трибуналу свою правоту. Вспомни историю с Дженнингсом. Что, если суд признает его вменяемым? Сифорт не стоит того, чтобы мы ради него подвергали опасности свои жизни.

– Но он может сбежать! – взревел Кан. – Он может направить наш корабль не к Земле…

– Вот тогда мы и возьмем корабль в свои руки. Но не раньше.

– Брэм, опомнись!

– Подумай, всего девять месяцев. Его повесят, и я поставлю тебе пиво. Отпразднуем. – Стейнер повернулся ко мне. – Принимайте командование где хотите, капитан, здесь или на капитанском мостике. Нам все равно. – Он повернулся кругом и вышел.

За ним последовали остальные. Настала жуткая тишина.

Скоро я пришел в себя. Взяв на складе первую попавшуюся рубашку, наскоро отмыв от крови китель, я заглянул в капитанскую каюту. Анни, напичканная седативными таблетками, спала. Я пошел на капитанский мостик. Лейтенант Стейнер не встал при моем появлении, но я проигнорировал его вопиющую невежливость.

Я проверил состояние корабля. Гидропоника, системы регенерации, бортовая электростанция – все работало нормально.

– Координаты точки всплытия? – сухо спросил я у Стейнера.

– Солнечная система, – столь же натянуто ответил он.

– Сколько прыжков?

– Один. Девять месяцев. Этот срок я, наверно, выдержу.

– Вызовите сюда всех офицеров.

Стейнер отдал приказ в микрофон. Через несколько минут офицеры корабля выстроились в две шеренги. Два лейтенанта, два гардемарина, доктор, инженер – вот и все. В несколько раз меньше, чем на «Гибернии» или «Дерзком».

– Где остальные? – проворчал я. – Я же приказал позвать всех! Где офицеры, прибывшие на шаттле?

Стейнер вызвал по внутренней связи моих офицеров. Через несколько минут гнетущей тишины явились Тол-ливер, Берзель и Алекс.

– Я, капитан Николас Сифорт, принимаю командование этим кораблем, – объявил я. – Представьтесь.

– Старший лейтенант Эбрэм Стейнер.

– Сэр! – рявкнул я.

– Сэр, – нехотя повторил Стейнер.

– Возраст?

– Тридцать девять.

– Следующий.

– Лейтенант Джеффри Кан, сэр.

Его я уже встречал раньше, еще в Сентралтауне, где он сообщил мне о прибытии на орбитальную станцию нового секретного корабля «Виктория». После того случая я посмотрел его личный файл: до «Виктории» Кан служил на «Британике» и «Валенсии». Лейтенантский стаж пять лет.

– Следующий.

– Доктор Турман…

– Мы уже знакомы, – перебил я. – Следующий.