Дэвид Файнток - Надежда узника

– Мисс Трифорт, вы же все друг друга хорошо знаете. – Я старался говорить помягче и ни в коем случае не выдать своего разочарования. – Кроме того, здесь не так уж много мест, где можно спрятаться.

– Спрятаться можно везде: в Сентралтауне, на плантациях, в любой точке континента.

– Но большая часть континента еще не освоена, это совершенно дикие места.

– Именно так. В этих зарослях можно легко спрятать вертолет.

– Лейтенант Тамаров едва не погиб из-за Мантье, его обязательно надо найти.

– Вас он тоже чуть не убил. Мистер Сифорт, мы так же хотим найти Мантье, как и вы.

Они его не найдут. Мне это давно стало ясно. Я попрощался и бросил трубку.

– Они уже притихли? – спросил Толливер.

– Я сообщу вам, когда захочу узнать ваше мнение, – раздраженно прорычал я. Голова раскалывалась. Хотелось лечь и ни о чем не думать.

– Прошу прощения, – равнодушно извинился Толливер.

Интересно, как он относится к этой работе? Хотя он искренне уверял, что ничего не имеет против меня, его присутствие было для меня тягостным. Я понимал, что поступаю с ним нечестно. Он добросовестно исполнял мои приказы, терпеливо сносил мой сварливый характер, но один его вид напоминал давние издевательства в Академии.

– Мисс Трифорт настаивает на уменьшении грузовых тарифов, – пробормотал я, складывая микродискеты, чтобы унести их домой.

– Да, сэр.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Да, сэр. Извините, я не хотел вас обидеть, – терпеливо, словно капризному ребенку, сказал Толливер. Я вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Я решил отнести дискету с докладом адмиралу лично в его кабинет. Вдруг он захочет со мной посоветоваться?

Но Де Марне меня не принял. Я передал дискету через его нового адъютанта и вышел к зданиям при космодроме. Здесь магазины изобиловали дешевыми товарами Надежды. То, что было доставлено с Земли, стоило дороже. Пообедав в ресторане космодрома, я неспешно прогуливался. Возвращаться в офис, где торчал Толливер, не хотелось.

– Добрый день, капитан, – окликнули меня. Я обернулся. На меня смотрел какой-то лейтенант, очевидно знакомый, но припомнить его я не мог.

– Лейтенант Кан, сэр, – представился он. – Мы виделись с вами на орбитальной станции.

– А…

– Слышали новости?

– Снова напали рыбы? – встревожился я.

– Нет, сэр. Утром прибыл корабль.

– А, вот он что… – Раньше прибытие корабля с Земли действительно было новостью, но теперь это стало привычным делом.

– Он долетел сюда из Лунаполиса всего за девять месяцев.

– Неужели?!

– Да, всего девять месяцев, – заулыбался Кан, довольный произведенным эффектом.

– Но… Это же значит… – Я и вправду не находил слов от удивления.

– Новая модель сверхсветового двигателя. Инженеры изучили органический двигатель рыбы, попавшей в Солнечную систему, и взяли на вооружение новую идею. Признаться, мне не известны подробности, знаю только, что это называется ускоренным сверхсветовым режимом.

– Боже мой. – Поразительный прогресс! Теперь межзвездные перелеты не будут столь нудными. Девять месяцев… Всего девять.

– Этот новый корабль назвали «Викторией». Он небольшой, зато, бог ты мой, какой юркий.

– Что значит небольшой? – сердито спросил я. Не перевариваю, когда при мне всуе упоминают имя Божье.

– Экипаж двадцать четыре человека, сорок два пассажира. Размером немного больше шлюпки. Никто не знает, к какому его отнести классу.

– Можно назвать его катером.

– Неплохо, сэр, – улыбнулся Кан. – Он доставил какие-то важные сообщения адмиралу.

– А вот об этом не следует распространяться, лейтенант.

– Сэр, но вы же не случайный прохожий, а генерал-инспектор. Разве от вас надо скрывать такие вещи? Между прочим, ради снижения массы на этом кораблике почти не оставили оружия. Всего две лазерные пушки, на корме и на носу.

– Такому кораблю просто необходима большая скорость, ведь с двумя пушками против рыб долго не продержишься.

– Хотелось бы взглянуть на него. Знаете, я собираюсь попроситься в его экипаж.

После этого разговора я долго размышлял о грядущих переменах. Раньше от Лунаполиса до Надежды надо было добираться шестнадцать месяцев. Теперь почти в два раза меньше. Как это повлияет на авторитет капитана? Что будет, если ученые придумают еще более совершенный двигатель и сократят время полета, скажем, до одного месяца? Не приведет ли это к тому, что любое важное решение капитан будет откладывать до конца полета, чтобы свалить ответственность на Адмиралтейство? Может быть, капитанов лишат права выносить и приводить в исполнение на борту смертный приговор? Тогда капитану придется держать мятежников в карцере до конца полета, вместо того чтобы сразу повесить. Как это скажется на дисциплине?

С такими мыслями я вернулся в офис.

– Я слетаю на орбитальную станцию, – известил я Толливера.

– Для инспекции, сэр?

– Просто посмотреть. – Конечно, я надеялся увидеть «Викторию».

– И все? – удивился Толливер.

– Не совсем. – Это означало, что мне также интересно посмотреть, на какие неприятности я нарвусь в этот раз. Забавно, как бы реагировал Де Марне, если б я отстранил генерала Тхо? Тхо и Хартов. Неплохое сочетание.

– Когда вы встретитесь с плантаторами?

– Когда вернусь. – Надо будет попросить Буперса найти замену Толливеру. Один только его голос чего стоит! Когда-нибудь он доведет меня до ручки. – Закажите нам билеты на шаттл.

– Есть, сэр. Ближайший шаттл отправляется в девять вечера.

Как раз то, что надо. Есть время смотаться в квартиру за вещами для ночевки.

– Квартирмейстер прислал нам отчет?

– Нет, сэр.

– Сходите на космодром и возьмите отчет сами, – приказал я.

– Есть, сэр. А если квартирмейстер скажет, что отчет еще не готов?

– Возьмите то, что он успел написать. Нам надо разобраться с грузами, переполнившими склады, выяснить, сколько времени они там пылятся. Встретимся в девять.

В квартире было темно и тихо. Вначале я подумал, что Анни куда-то ушла, но вскоре нашел ее на кровати. Она лежала поверх одеяла одетая.

– Сегодня я буду ночевать на станции, – сообщил я.

– Угу, – промычала она, не отрывая лица от подушки. Я бросил в сумку пару рубах и туалетные принадлежности.

– Точно не знаю, когда вернусь. Может быть, завтра.

– Угу.

– До свидания.

– До свидания.

В груди что-то заболело. Я постоял у двери, помялся. Говорить было больше нечего, и я вышел к электромобилю. Просить Анни проводить меня до космодрома я не стал, потому что обратно ей пришлось бы ехать одной, а она очень не любит водить машину.

Я рулил осторожно даже на краю города. Расслабиться можно было только на дороге к плантациям, где машины встречались редко, а здесь того и гляди наедет на тебя какой-нибудь грузовик или автобус. Правила дорожного движения здесь никто не соблюдал.