Артур Селлингс - Рука помощи

— У меня был когда-то больной, страдавший манией преследования, — сказал доктор. — Он считал себя непризнанным гением.

— Какое это имеет отношение ко мне?

Психиатр улыбнулся.

— Я сказал ему, что такого не бывает. Ни один человек не может сказать: «Я гений, которому не дают ходу». Гений может сказать: «Когда-то мне пытались не дать ходу», — но и только. Сама природа гениальности такова, что не дать ходу гению невозможно.

— И все-таки я не понимаю, при чем тут… — Грант запнулся. — То есть, по-вашему, даже при таком поощрении… во мне просто не было того, что нужно? — Он встретил взгляд Манера и сник. — Да, теперь вспоминаю. Вспоминаю, как ожил, когда незнакомый человек сказал мне, чтобы я не бросал занятий живописью. И я обещал ему, что не брошу, — обещал я, я сам. — Он судорожно схватил психиатра за рукав. — Но я должен, обязательно должен этого добиться! Вы можете отправить меня туда еще раз?

— Могу. Но… вы продолжаете думать, что из этого вышел бы толк?

Грант как будто собирался что-то сказать, но только пожал плечами и растерянно покачал головой.

— Даже при второй попытке, — сказал врач, — мы бы не изменили Вселенной в нужной мере. Теперь понимаете? Мы совершаем те же ошибки, избираем тот же, по-нашему ложный, курс. Но только это вовсе не ошибки, и курс не был ложен. И то и другое — единственное, что нам было под силу.

Грант резко поднял голову:

— Но в таком случае мы просто марионетки! Получается, что у нас нет свободы выбора. А не вы ли мне говорили, что у нас есть возможность изменять нашу жизнь?

— Да, такая возможность у нас есть — в пределах, которые устанавливает для каждого из нас наша собственная натура, и в пределах, которые мы устанавливаем для самих себя. Если нам удается выйти за эти пределы, значит, мы уже за них вышли.

— Д-да… кажется, я понимаю.

Грант с трудом, покачиваясь, поднялся на ноги.

— Как вы себя чувствуете? — спросил врач.

— Скучно. Скучно и грустно. — Но на губах Гранта уже появилась улыбка. — Удивительно, но… у меня нет того горького чувства, которое было раньше. Сейчас я чувствую… как бы это сказать? Будто с моих плеч сняли тяжелую ношу. И вот что любопытно: когда я к вам пришел, я только предполагал, что не сдержал данного когда-то себе слова, а сейчас знаю это наверняка — я дал себе обещание, но выполнить его не смог. Дал в действительности, на самом деле. Казалось бы, это должно было меня огорчить, однако я почему-то чувствую себя лучше.

Доктор Майер положил руку ему на плечо:

— Просто вы освободились от чувства вины перед самим собой. Вы думали, что дали себе обещание и не смогли его выполнить, отсюда — чувство вины. Ну, а теперь знаете, что выполнить это обещание было невозможно.

Неожиданно Грант расхохотался:

— Вы это предвидели! Вот почему вы не тревожились по поводу гонорара. Вы знали, что я все равно к вам вернусь.

В глазах у доктора Майера сверкнул веселый огонек:

— Да, предвидел. Я говорил вам, что это лечение новое… но вы не были первым.

— С другими было то же самое?

Майер негромко рассмеялся.

— До вас был всего лишь один больной, и с ним произошло то же самое. Он мечтал, в детстве стать знаменитым пианистом… а стал психиатром.