Екатерина Белецкая - Верю, судьба!

Летатели.

Первый Род.

Он вздохнул, положил вилку обратно. Провел рукой столу, и вдруг замер.

- Ой. Сима, прости, ты не посмотришь, что… - он не договорил, осекся. Повернул руку и уставился, пораженный, на ладонь.

Из центра которой выступало что-то, напоминающее кошачий коготь.

- Всё в порядке, - сказала травница. - Всё так и должно быть.

…Запах травы и, странное дело, терпкий запах тины, зелень, пыльная тропинка и солнечный свет. Далекая лента воды разрезала голубоватое пространство степи надвое, горизонт тонул в охре, сливались воедино земля и небо. Цветок шел низко, задевая лепестками верхушки трав, и Атис развлекался тем, что на лету старался сорвать травинку. В тот момент он превосходно сознавал, что этого полета в его жизни никогда не было, что сейчас - глубокая зима, что скоро им придется гнать свои цветы над бесконечной снежной степью, и он никогда в жизни не поднимет цветка в небо летом - тот полет, что ему предстоит, будет совсем не таким. Но, проснувшись утром, он с бесконечным удивлением обнаружил на ладони длинный тонкий порез. Он помнил, как во сне порезал руку. Острой травинкой.

За окном сияла зима…

Они менялись.

- У меня отрастают волосы, - сказала как-то за завтраком Касси.

- Они у всех отрастают, - заметил Атис.

- Не с такой же дикой скоростью! - Касси тряхнула волосами, и Атис понял, что она права. Вчера волосы были до плеч, а сегодня опустились гораздо ниже. - Я так не привыкла… или уже привыкла… сама не пойму.

- М-да, - задумчиво протянул Атис. - Твоя правда. Ты знаешь, это даже красиво. Серафима же носит длинные волосы.

- То Серафима, а то я, - наставительно сказала Касси. - Волос мне только не хватало. Это неудобно! Сегодня же отрежу.

Приехавшая Серафима подравняла ей волосы, а на следующее утро они оказались длиной до середины спины. Атис, уже внутренне смирившийся с тем, что бороды у него, вероятно, никогда больше не будет, только посмеивался потихонечку, глядя, как Звезда Песков отхватывает ножницами длинные золотистые пряди. Впрочем, как выяснилось, волосы обрели нужную длину и дальше расти не собирались. Но и позиций не сдавали - те прядки, которые Касси в порыве гнева отхватывала, за час-два восстанавливались.

- Черт знает, что такое! - возмущалась Касси. - Серафима, ну почему, а?

- Да что ты переживаешь, - отмахивалась та. - Так и должно быть. Ты сейчас не человек уже, пойми! Первый Род, символ. Тебе положено так - с волосами.

- И долго это будет продолжаться?

- Пока летаете. Потом не знаю. Касси, я вообще ничего не знаю. Только то, что мама рассказала. Летатели имели длинные волосы. Все. И мужчины, и женщины. Чешуя - короткие. Мы, травники - длинные у женщин, короткие - у мужчин.

- А у людей? - ехидно спросила Касси.

- Кто во что горазд, - отрезала Серафима. - Иди, занимайся.

Серафима притащила из города кучу книг, и последнюю неделю они только тем и занимались, что зубрили карты. Все, что Сима сумела правдами и неправдами достать. Атис только присвистнул, когда впервые увидел содержимое объемного мешка, но за дело взялся охотно. Карты звездные, географические, экономические.

С географией у Касси продвигалось неважно. Зато с ней не было проблем у Атиса. А вот с картой звездного неба и ориентацией почему-то лучше получалось у Касси, Атис же тут пасовал.

- Они же просто все одинаковые, эти звезды, - жаловался он. - Ну не понимаю!

- Что там понимать, - отмахивалась Касси. - Все элементарно, примитив.

- Это география - примитив, - парировал Атис. - А вот звезды…

- Зря вы ссоритесь, - заметила как-то Серафима. - Так и должно быть. Надо делать то, что у тебя получается. Доступно тебе что-то - делай. Это разделение.

- Не понял, - ответил Атис.

Они сидели в оранжерее, был светлый искрящийся день. Касси поглаживала свой цветок по тонким лепесткам, он наклонился к ней, прижался к плечу. Нестерпимо яркое солнце рисовало картину, удивительную для этого мира. Деревянный скобленый пол, огромные, в половину стены, стекла, снежная степь за ними - и тоненькая женщина, положившая руку на металлически блестящий огромный цветок.

- Они совсем большие, - тихо сказала Серафима. - Уже скоро.

- Наверное, - беспечно сказал Атис. - Так что ты сказала о разделении? Ты имеешь в виду, если Касси будет знать всё про небо, то про землю должен знать я? Так?

- Примерно.

- А вдруг, - Атис замялся, подыскивая безобидные слова. - Ну, скажем, я долбанусь со своего цветка, или Касси. Как ориентироваться тогда?

- Тоже сможете. Но в половину хуже. В вашем тандеме Касси - это ночь, а ты - день. Понимаешь? Ночью ориентироваться надо как? По звездам. Днем - по рельефам.

- А если туман или облачность? - озорно спросила Касси.

- А у тебя есть цветок, - жестко ответила Серафима. - Он подскажет.

- Правда? - спросил Атис. - Что-то я в это не верю, по крайней мере, пока. Впрочем, я не удивлюсь, если ты окажешься права. До сих пор ты не ошибалась.

- Ну почему же, - усмехнулась травница, аккуратно расправляя складки на своей тяжелой юбке. - Я была уверена, что ты помрешь от кислоты. Однако ошиблась.

- Ну, это ошибка со знаком плюс, - заметила Касси. - Тут тебе нечего сокрушаться. Все бы такие ошибки были.

- Это верно, - согласился Атис. Он тоже подошел к своему цветку, но тот повел себя иначе, чем цветок Касси. Он игриво боднул Атиса краем чашечки в бок, тот не остался в долгу и толкнул чашечку обеими руками.

- Кажется, что они разумные, - сказала Касси, продолжая поглаживать свой цветок, который льнул к ней, как кошка к хозяйке.

- Полуразумные, - поправила Серафима. - Да еще и жесткий инбридинг на хозяина.

- Полоумные, - в свою очередь поправил Атис, снова получивший чашечкой в бок. - Не цветы, а звери какие-то!

- Разыгрался, - покачала головой Серафима. - Ты поосторожней, Атис, а то еще оторвется до срока.

- Я аккуратно, - заверил ее Атис и снова толкнул цветок. - Что ему сделается, железному.

- Он не железный, - с обидой сказала Касси. - Он теплый и мягкий.

- А чего они тогда весь металлолом съели? - возразил Атис. - Очень даже железные. Крепкие, блин! Лепестки оторву! Чего дерешься!…

- У него характер твой, - заметила Серафима. - Хулиганы вы оба.

Касси встала со скамейки, потянулась, зевнула.

- Спать хочется, - пожаловалась она. - Что-то я последние дни сонная, как муха.

- Значит, точно скоро полетите. Перед полетом так должно быть - в полете же спать некогда, - со знанием дела сказала Серафима.