Святослав Логинов - Мёд жизни (Сборник)

Потом с чего-то припомнилось, как деревенский трактирщик нанял бродячего живописца намалевать вывеску над питейным домом. Маляр трудился два дня, и вывеска удалась на славу. Пивные кружки были как настоящие, хотелось поскорей ухватить одну и сдуть пену. Довольный хозяин уплатил за работу вдвое против договорённого, и живописец, пряча деньги в тощий кошель, с удовольствием произнёс:

– Редко такое выпадает. Душой писать, и без того слаще, чем с девушкой целоваться, а коли за это ещё и платят по-человечески, то это полный восторг. А то ведь бывает и так: чем больше души вложил, тем меньше денег получишь.

Засыпая, Квест улыбнулся. Он теперь знает, чего испросить у неведомого: чтобы всякому художнику за вдохновенную работу давали человеческую плату. А который холодной кистью мажет – с ним уж как придётся.

Проспал Квест всего ничего. Ущербная луна едва успела приподняться над корявыми вершинами неживого леса. Квест проснулся, словно его толкнули в бок или позвали по имени. Мгновение он лежал, глядя на зубчатую стену лесной чащуры, стараясь сообразить, где он и как его сюда занесло. Потом разом всё вспомнил, заулыбался, ясно поняв, что поход закончен, они пришли к неведомому, просто покуда сами того не знают. Всего-то осталось полсотни шагов, и можно загадывать желание. Только идти надо тихо и по одному – неведомое боится шума. Как удачно, что он успел понять, какое хотение следует произнести, оказавшись там.

Квест приподнялся на локте, бросил быстрый взгляд окрест. Так и есть, Тур Вислоух, вызвавшийся караулить в первую стражу, видать, уже ушёл за мужицкой удачей. Вон его котомка, вон вилы лежат на земле, а самого нет. Теперь очередь Квеста.

Квест встал, потоптался немного, разминая затёкшие ноги, и уже направился было к тускло светящейся полосе Шемдалевых заклинаний, но прежде склонился к спящему кровельщику. Пусть он идёт следующим, а то останется парнишка последним, струхнёт небось.

Стоило коснуться пальцами плеча, как Юстин Баз поднял голову, зорким осмысленным взглядом обшаривая окрестность. В тонкой жилистой руке зажата сабля, которую он неведомо как успел схватить.

– Тихо ты! – прошептал Квест. – Не буди народ прежде времени. Сейчас я пойду, а ты следом.

– Куда?! – пальцы, привыкшие иметь дело с черепицей и жестью, сомкнулись у Квеста на запястье. – Где Тур?

– Пока мы спали, он уже… – договорить Квесту не дали.

– Беда! – выдохнул Баз. И хотя произнёс он это почти беззвучно, но такая сила была в голосе, что все странники разом вскочили, хватаясь за оружие.

– Вислоух пропал, – коротко бросил мастеровой, – и вот он чуть было следом не упёрся…

Шемдаль вскинул руки. С растопыренных пальцев сорвался десяток светляков, затем ещё десяток, и ещё… Огоньки улетали в ночь, кружили, выискивая пропавшего человека. Ответа не было. Тур Вислоух, пожилой крестьянин, вовек не веривший сказкам, исчез, уведённый тонким ночным шепотком.

Люди, забыв о собственной безопасности, звали ушедшего. Шемдаль засветил над головами солнечный шар, разогнавший ночь на сотню шагов. Тур не появлялся. Семир и Орен Олаи, перейдя полосу охранных заклинаний, попытались отыскать пропавшего по следам. На рыхлой песчанистой почве след был отлично виден. Пять спокойных уверенных шагов, а дальше – ничего. Словно человек рассеялся в воздухе вместе с арканом и кривым садовым ножом, висящим на ремне.

Поиски продолжались всю ночь и часть утра, пока всем не стало ясно, что больше здесь делать нечего. Продукты из мужицкого мешка распределили по своим торбам, Квест взвесил на руке брошенную рогатину, но брать не стал – тяжела. Рогатину Семир резким ударом вбил в трещину между камней. Так она и осталась стоять, словно крест над неизвестной могилой.

За день путники одолели немалое поприще. Сначала ломились сквозь чащу, где наконец-то появилось что-то живое. В воздухе зудела кусачая мошка, жирные пиявки падали с безлистных ветвей, тонкими струями перетекали змеи. Квест устал взмахивать палкой, отшвыривая с дороги шипящих аспидов.

Потом вышли к болоту. Это была скверная топь, не чета домашним трясинам, где знающий человек если и не пройдёт, то на брюхе проползти всегда сумеет. А тут ямы, полные густого ила, казалось, сливались одна с другой. В таком болоте и кикимора жить не станет, ей тоже уют требуется и тина на прялку.

Квест взирал на бурую топь, позабыв закрыть рот. Ясно, что дальше дороги нет, никто тут и десяти шагов не пройдёт. Можно и не пытаться.

Однако чернобородый маг видом болота ничуть не смутился. Поворожил немного, кинул в грязь что-то невидимое и спокойно ступил в самое, казалось, гиблое место. Поверхность болота прогнулась, словно зыбун, но не прорвалась, легко сдержав человеческий вес.

– Идём! – приказал колдун. – Только по сторонам поглядывайте. Вряд ли в этих ямах никого нет, а мне дорогу держать надо.

Слова Шемдаля подтвердились очень скоро. Путники не прошли и полсотни шагов, как на ровную полосу полезло нечто огромное, шевелящееся и столь густо покрытое грязью, что нельзя было разобрать, что же это за существо. Квест не мог даже понять – живой чудик или это опять что-то вроде каменных лап, убивших Алвиса. Полоса прогнулась под тяжестью монстра, липкая громада соскользнула в грязь и снова полезла, тупо и бессмысленно. Шемдаль, которому приходилось удерживать от падения в бездну не только людей, но и их противника, стонал сквозь сжатые зубы, Семир молча разил мечом, пытаясь согнать болотного чудика с человеческой дороги. Квест тоже несколько раз ткнул клинком и едва не упал, поскольку сталь почти не встретила преграды, ухнув в тело трясинника, словно в ком дурно сваренного киселя. Дорога качалась и ходила ходуном, угрожая выскользнуть из-под ног.

И в это время вперёд выскочил Орен Олаи. В руке купца едко дымился плотный бумажный свёрток.

– Берегись! – крикнул Олаи, швырнув свой снаряд в широкий разрез, на миг возникший после удара мечника.

Тупо бухнул удар, туша противника взбухла пламенем; дико было наблюдать эту картину: кружевную вязь из огня и липкой слизи, противоестественно взметнувшуюся над безучастной топью. Потом ощутившая удар бездна колыхнулась, нестойкую тропу свело судорогой. Люди попадали, цепляясь за изогнутую ленту, а разнесённый в клочки трясинец попросту растёкся вонючей жижей. Один Шемдаль устоял на ногах. Глаза его были закрыты, из закушенной губы сочилась кровь. Семир, сумевший вскочить первым, кинулся к магу:

– Помочь?

– Бегом! – прохрипел волшебник, наугад бросая перед собой ленту дороги.

В нескольких шагах позади вновь начал нарастать бугор разорванной твари. Баз и Олаи подхватили под руки Шемдаля, и путники кинулись прочь, не глядя куда бегут, лишь бы подальше от этого места.