Сергей Малицкий - Компрессия

– Предел? – Сти смотрел на Кидди с явным сожалением. – Теперь есть. Этот идиот покончил с собой. Он забрался в капсулу, как-то уладил это с Рокки, не знаю, что ему Билл наплел, и отстучал там от семидесяти до ста лет. После исчезновения Сиф я приставил к нему охрану, хотя старик не особенно переживал уход дочери, пусть и поскучнел, конечно, но охрана не поднималась в его птичий домик! Если бы ты знал, с каким наслаждением я потом сжег это сооружение! Билл, как всегда, снял чиппер, к чему он меня предусмотрительно приучил за год, и улегся в капсулу. Момент выбрал исключительный. Мои помощники подвели меня. Нельзя уехать отдохнуть ни на неделю! Миха, как всегда, ни черта не видел и не слышал, кроме работы. Рокки тоже сказался занятым. Котчери проводил дни в согласовании проекта с управлением опекунства. Олгерт, именно Олгерт хватился старика первым! Я, – Сти рассмеялся, – еще познакомлю тебя с ним. Отличный парень, въедливый, как стакан азотной кислоты, даже Котчери не угнаться за ним, хотя тот тоже умен! Олгерт и обнаружил, что капсула в домике Билла уже пять дней работает в компрессионном режиме, хотя никаких экспериментов на ней запланировано не было! Он сообщил мне, я потребовал извлечь придурка из коробки. Кто же знал, что он прикрепит к запорному механизму бомбу? От Билла ничего не осталось, Олгерт отделался легкой контузией, а мы все лишились режима глубокого сна. Ты все еще не понял, Кидди? У Билла был пропуск в другие миры. Такие же, как Земля. Ты видел некоторые из них. Неужели ничего не понял? Мы скопировали технологию, просто скрупулезно воспроизводя сумму наблюдений за уходящими в глубокий сон. Мы использовали эффект быстрого сна и сумели сжать время, точнее воспользовались возможностью сжатого времени, но у нас нет пропуска. Наша компрессия – это мастерски изготовленная копия. Она существует столько, сколько работает наша аппаратура. Билл еще издевался, смеялся над технической стороной проекта! Говорил, что все нужное – здесь!

Сти раздраженно постучал себя кулаком по лбу и замолчал. Кидди тупо смотрел ему в переносицу и видел, как огромные капли пота скатывались с нее. Дудук продолжал петь у него в ушах.

– Помнишь? – Сти потер пальцами друг о друга. – Помнишь утвердитель? Это был ключ к глубоким снам. Билл так и не открыл нам секрет. Мы не смогли повторить эти волоконца или корешки. Рокки сказал, что их нужно выращивать именно во сне, но даже если бы нам удалось это, как бы мы их достали оттуда?

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Кидди. – Зачем мне знать характеристики твоих работников? Зачем мне знать тонкости компрессии или этого глубокого сна? Зачем мне все это? Сиф ушла, Рокки, Моники, Михи – нет. Брюстера интересует только его Ванда, дочки и собственное спокойствие. Тебя для меня тоже нет, Сти. Хотя нет, ты есть, Сти, а мне нужно, чтобы тебя не было.

– Ты слабак, Кидди, – презрительно скривился Сти. – Ты ничего не сделаешь мне. Ни здесь, ни… там. А я тебя могу уничтожить в любой момент. Ты знаешь, что сказал мне Миха после испытаний? Он сказал, что Кидди Гипмор убил его. Убил по-настоящему, и он вернулся к жизни не по собственной воле, а в соответствии с технологией компрессии. Миха сказал, что даже в нашей подделке все происходит по-настоящему. Потребовал еще углубленного изучения проблемы, а сам начал собирать вещички… Ты уже знаешь о новом законе? У меня есть все необходимые материалы. Ты будешь осужден за неосторожное убийство в виртуальной реальности. С отягощающими, вполне реальными последствиями, Кидди. Да, компрессия пострадает, нам придется понести убытки, но ты сядешь в тюрьму. Хочешь в ту, где ты столького добился? И это не будет месячным экспериментом самовлюбленного идиота, это будет гораздо серьезнее! Правда, есть другой вариант. Ты приходишь в корпорацию, и мы вместе выясняем, что имел в виду Билл, когда сказал, что ты можешь заменить его. Это соблазн, Кидди. Знаешь почему? Потому что, если мы выясним это, ты сможешь догнать Сиф.

– Зачем? – сорвалось с губ Кидди.

– А черт тебя знает! – усмехнулся Сти. – Обычно брошенные любовники пытаются выяснить, почему их бросили. Может быть, стоит вычеркнуть всю грязь из головы, Кидди? Таблетка ноллениума – и ты снова отличный парень Кидди Гипмор? Могу обеспечить! Как тебе такой вариант? Или мне вовсе не стоит спрашивать у тебя разрешения?

Когда экран погас, Кидди вышел на террасу и присел на ствол дерева. Он сидел долго, смотрел в небо и не мог понять – или черные тучи, обрызгавшие ужасный город дождем, все еще висят над головой, или огни купе и окон затмевают свет звезд. Мысли в голове путались, и, если бы не заунывное пение дудука в ушах и накатившая неподъемная усталость, Кидди, верно бы, подошел к парапету и метнулся вниз головой в пропасть невидимого основания города. Просто так, без смысла. Потому что больно в груди. Потому что перехватывает дыхание. Потому что тошно от самого себя. Потому что душит ненависть. Потому что до судорог противно все сделанное и прожитое. Потому что съесть таблетку ноллениума или броситься вниз головой было одно и то же.

Музыка продолжала звучать.

Догнать и спросить – «Почему?».

Распустить привычное и понятное на многомирие и подделки.

Смириться и поклониться Сти, отложив ненависть в долгий ящик, чтобы жить и знать, что твоя ненависть сохнет и уменьшается.

Как там говорил Миха: делай то, что приходит в голову в первую очередь.

Кидди поднялся и пошел к выходу. Проектор вычерчивал на стене белый квадрат. Кидди вытащил из кармана импульсник, прицелился в шелестящий прибор, но не выстрелил. Музыка остановила. Играй, старик, играй. Что за интерьер расплывался за спиной Сти? Да и какая разница? Сейчас надо забрать файлы у Брюстера и выспаться, потому что в голову ничто не лезет, ломаются в голове мысли друг о друга. Сиф ударяется об отвращение к Сти, и обе фигуры рассыпаются вдребезги. Надо поспать и прийти в себя, а потом все-таки сделать то, что именно теперь пришло в голову. Хотя бы потому, что Сти нес бред. Кидди никогда не убивал Миху.

Кидди вышел в коридор, подошел к лифтам, вновь нащупал в кармане рукоять импульсника и с трудом сдержался, чтобы не швырнуть его в мусороприемник.

В кабине стояла молодая женщина с ребенком. На щеках девочки были налеплены жуткие голограммы. Кожа казалась прозрачной, и сквозь нее просвечивали ужасные клыки. Девчушка изобразила улыбку с сомкнутыми губами, явно ожидая испуга от случайного попутчика.

– Мы едем на ночной бал! – похвасталась ее мама и спросила: – Вам какой?

Женщина подняла руку к сенсорам.

– Сороковой, – попытался улыбнуться Кидди.

– Я набираю сорок первый. – У нее улыбка получилась. – Сороковой заблокирован. Наверное, неисправность на уровне. Спуститесь по ступеням. Лестница сразу за лифтом.