Михаил Харитонов - Лапсанг Сушонг

Из тускло освещённого провала выходили люди, увешанные пакетами и тюками. Выкатилась пожилая леди с проволочной тележкой, доверху заполненной элегантными картонными коробочками и пакетиками. Ещё два пакетика торчали у неё из карманов жакета. Лбов с тоской подумал, что отпускать по два наименования в одни руки они, конечно, не додумались — и тут же себя одёрнул: буржуи торговали себе в убыток именно за тем, чтобы всё поскорее разошлось.

Достоявшись, он увидел что-то вроде прилавка, сложенного из ящиков. За ним в ряд стояли высокие люди в синих комбинезонах. На продавцов они были не похожи, но работали споро: пока один брал деньги и кидал их, не пересчитывая, в коробку, двое других уже выкладывали на прилавок пакеты и упаковки, снимаемые с чёрной ленты транспортёра. На куплю-продажу уходили какие-то секунды — и работал этот конвейер безостановочно.

Перед самым прилавком суета и толчея были как в московском универмаге, когда с трёх прилавков одновременно выбрасывают что-то дефицитненькое. Саша оказался было у самых ящиков, но его оттёр какой-то благообразный джентльмен с породистым лицом. Тут же Лбову наподдали в зад чем-то тяжёлым. Саша машинально повернулся и увидел девушку с льняными волосами, которая целеустремлённо толкала перед собой тяжёлую сумку на колёсиках. Когда он сунулся назад, ряды уже сомкнулись. Лезть дуриком в толпу англичан Лбов не посмел.

Видимо чтобы усугубить облом, из толпы вывинтился улыбающийся Прабодх Чандра Багчи в обнимку со здоровенным коричневым пакетом.

— Алекс! — закричал он. — Вот что я купил! Это очень редкий чай! Очаровательный чай! Пожалуйста, мой друг, — он чуть прикрутил громкость голоса, — подержите это. Я хочу купить этого чая ещё!

Он протянул ему пакет и пропал.

— Купите мне тоже, у меня есть деньги! — только и успел крикнуть Лбов.

1984 год, декабрь. Москва.

— Он так и пропал? — переспросил Модест.

— Именно, — вздохнул Лбов. — Я там двадцать минут топтался с этим пакетом. Как сквозь землю провалился. А времени не было. Все уезжали. Ну вот так получилось. Надеюсь, я его не сильно ограбил.

На самом деле ему, конечно, было неловко брать чужое. Однако, куда деваться?.. В конце концов, он решил, что отнесёт чай не домой, а на работу. Такая жертва — принести не вполне законно присвоенную добычу коллективу — не только успокаивала совесть, но и тонко тешила тщеславие: было приятно думать, как отреагируют сотрудники на заморскую редкость.

— И где же наша добыча? — Модест Викторович вытянул ноги, перегородив тем самым половину комнаты. — Признаться, хотелось бы приступить…

— Может, всё-таки пяти часов подождём? — предложил Лбов.

— Ну конечно, подождём, — благодушно пробасил Эм-Ве-Де. — Саша, дорогой мой друг, вы изрядно повеселили меня своим рассказом. Неужели вы, кхм, избежали соблазнов художественного преувеличения? Не могу себе даже вообразить очередь, состоящую из английских джентльменов и не менее английских леди…

Лбов против воли ухмыльнулся, вспоминая старуху с коляской.

— Однако ж, давайте хотя бы откроем? — вернулся на прежнее Модест. — Два с половиной фунта английского чая. Это где-то кило двести… то есть кило сто тридцать. Поздравляю. Кстати, как называется это чудо? Вон там, кажется, что-то написано?

— Jacksons of Piccadilly, — прочитал Саша.

— Нет-нет, это, кажется, производитель… А название сорта?

— Лапсанг… Лапсанг Соушонг, — неуверенно произнёс Саша, боясь подвоха: он-то знал, что по написанию английского слова отнюдь не следует судить о его звучании.

— Скорее «Сушонг» — авторитетно заявил Деев, вглядевшись в надпись. — Гмм, не знаю такого. Кажется, — Модест задумался, — это что-то ароматизированное… Ладно, давайте открывать. Тер, дорогой мой человек, у нас найдётся что-нибудь вроде ножниц? Больших таких?

Ножницы нашлись в бухгалтерии. Право вскрыть пакет доверили Саше. Он осторожно разрезал коричневую бумагу, под которой обнаружилась белая, вощёная. Примерился и четырьмя решительными взмахами отчекрыжил верхнюю часть пакета. Заглянул внутрь.

В нос ударила вонь.

1985 год, февраль. Москва.

— Вот такую дрянь подсунули англичане, — развёл руками Лбов. — Мы потом подумали… — он умолчал о том, что большая часть умозаключений принадлежала Модесту, — и поняли это так, что у них на складе нарушился какой-нибудь температурный режим. Или пролилось что-нибудь.

— Знаете, Юна, это пахло скипидаром, — вклинился Тер.

— Ну я не верю, — Юника надула губки, отчего стала совсем обалденной, — чай — это ведь трава? Он же сушится? Ну, как сено?

— Чай — не сено, — сердито буркнул Модест. Но было видно, что на самом деле он не сердится.

Сердиться на Юнику было и в самом деле невозможно. Новая сотрудница, недавно пришедшая на работу, интеллектом не блистала. Было непонятно, как она вообще умудрилась закончить Автодорожный. Хотя стати у девушки были таковские, что любое существо мужского пола реагировало на них просто автоматически. Даже суровый Модест с его железным принципом — никогда не блядовать на рабочем месте — и тот, заглядываясь на её ножки, время от времени пускал скупую мужскую слюну… Но дело было не только в статях. Юника вообще была ужасно милой — этаким лесным солнышком, которому всё заранее прощается за пушистость.

— Ну чай ведь это же трава? — Юника хлопнула ресницами.

— Скорее, кустарник, — поправил Модест. — Увы, чайный лист может портиться, как и всё остальное в нашем несовершенном мире.

— А у вас этот чай остался? — Юника потянулась, нечаянно вызвав у Саши гормональную бурю. — Вы его не выбросили?

— Лежит где-то, — вздохнула Тутусик.

— А где? — Ласковые губки выпятились до того сладко, что Саша предпочел отвернуться.

— Юничка, он гнилой, этот чай, ну правда, — защебетала Татусик. — Ну не помню я, куда его заныкали. Кажется, в сейф.

Странным делом, изрядно битая и ломанная жизнью Туська, вопреки всем ожиданиям, не воспылала к Юнике обычной женской ревностью, а, наоборот, взяла под крыло. Видимо, Юнино обаяние действовало на представителей обоих полов.

— Когда папа работал, — объяснила девушка, — ему всегда друзья привозили чай из командировок. Такой специальный английский чай. Мы тоже сначала думали, что он вонючий. А на самом деле он здоровский, когда привыкнешь. Просто он специальный такой… копчёный. А когда папу ушли, все друзья разбежались, — грустно закончила она.

Печальную историю о том, как полковник ракетно-космических войск Марк Кащук был досрочно отправлен в отставку, знали уже все.

— Копчёный чай? — заинтересовался Саша. — А как он назывался?

— Смешное такое название. Вроде как «сучок», — выговорила Юника с лёгкой запинкой.