Майкл Крайтон - Затерянный мир

– А вон там, – Доджсон показал на судно, – наш третий компаньон, Джордж Бейзелтон.

Сара увидела плотного мужчину, склонившегося над коробками, которые уже успели перенести грузчики. Его рубашка промокла от пота.

– Вы все друзья Ричарда? – спросила Хардинг.

– Мы как раз направляемся туда, чтобы спасти его, – сказал Доджсон и замялся, нахмурившись. – Но про вас он не рассказывал...

Неожиданно Сара увидела себя его глазами: невысокая женщина тридцати лет, в выгоревшей рубашке, потертых шортах и тяжелых ботинках. Одежда грязная, волосы в беспорядке после этих перелетов.

– Я познакомилась с Ричардом через Яна Малкольма. Мы с Яном старые друзья.

– Понятно...

Он продолжал хмуриться, словно в чем-то сомневался. Она решила объясниться полностью.

– Я была в Африке и решила поехать в последнюю минуту. Мне позвонил док Торн.

– А, ясно. Док.

Он кивнул и расслабился, словно наконец все понял.

– С Ричардом все в порядке? – спросила Сара.

– Надеюсь, что да. Потому что все это оборудование мы везем для него.

– Вы направляетесь на Сорну сейчас?

– Если погода удержится, – и Доджсон глянул на небо. – Нужно отплыть через пять-десять минут. Знаете, можете присоединиться к нам, если решились ехать туда, – любезно предложил он. – Где ваши вещи?

– Все с собой, – ответила Сара и подняла маленький рюкзак.

– Путешествуете налегке? Отлично, мисс Хардинг. Добро пожаловать.

Он был так открыт и дружелюбен, что это никак не вязалось с его прежним поведением. И Сара заметила, что его симпатичный помощник, Кинг, определенно встревожен и чувствует себя не в своей тарелке. Кинг повернулся к ней спиной и изображал бурную деятельность, приказывая грузчикам быть поосторожней с последними ящиками, на которых значилось «Корпорация «Биосин». Саре показалось, что Кинг избегает ее взгляда. И она еще не разглядела того, третьего мужчину. Потому заколебалась.

– Вы уверены, что ничего страшного...

– Конечно, уверен! Мы будем только рады! Как еще вы доберетесь до острова? Самолетов нет, вертолет улетел.

– Да, я спрашивала...

– Ну вот. Если вам нужно на остров, отправляйтесь с нами.

Она посмотрела на джип и сказала:

– Док уже должен быть там, со своим оборудованием. При этих словах Кинг встревоженно вскинул голову.

Но Доджсон спокойно воспринял это заявление.

– Наверняка. Они ведь выехали этой ночью.

– Да, он мне звонил.

– Хорошо, – все так же любезно кивнул Доджсон. – Значит, он уже там. Я надеюсь на это.

С палубы долетела перебранка на испанском, потом появился капитан и перегнулся через борт:

– Сеньор Доджсон, все готово.

– Отлично. Великолепно. Поднимайтесь на борт, мисс Хардинг. Мы отплываем!

Выпуская клубы черного дыма, рыболовное судно покинуло пристань и вышло в открытое море. Говард Кинг чувствовал под ногами вибрацию корабельных двигателей и слышал скрип дерева. Он прислушивался к воплям команды на испанском и смотрел, как уплывает городок Пуэрто-Кортес, как растворяются в дымке маленькие домики. Он надеялся, что эта посудина крепкая, ведь они направляются в морское никуда.

Доджсон снова пошел по грани. Снова испытывает судьбу.

Этого Кинг боялся больше всего.

Говард Кинг знал Лью Доджсона почти десять лет, с тех пор, как попал в «Биосин» молодым выпускником Беркли. Он был обещающим исследователем и намеревался покорить весь мир. Кинг занимался проблемой свертывания крови. В то время это была перспективная тема, и все надеялись найти способ рассасывать тромбы в артериях у пациентов с сердечно-сосудистой недостаточностью. Фармацевтические компании наперегонки старались открыть новое лекарство, которое спасет множество жизней и принесет кучу денег.

Сначала Кинг работал над многообещающим веществом Гемаглаттин В-5, или ГГВ-5. Предварительные тесты показали, что оно рассасывает тромбы с невероятной скоростью. Кинг стал самым знаменитым исследователем «Биосина». Его фото красовалось во всех газетах корпорации. У него была собственная лаборатория и бюджет в полмиллиона долларов.

А потом, совершенно неожиданно, все пошло прахом. Во время проверок на людях ГГВ-5 не сумел рассосать тромбы ни при инфаркте миокарда, ни при легочной эмболии. Хуже того, у этого препарата оказались кошмарные побочные действия: желудочные кровотечения, экзема и разные неврологические трудности. Когда один из пациентов скончался в корчах, компания остановила исследования. За неделю Кинг потерял свою лабораторию. Ее отдали недавно появившемуся датскому исследователю, который работал над экстрактом слюны желтой личинки с Суматры.

Кинг переехал в меньшую лабораторию. Он решил, что проблемы крови ему надоели, и взялся за обезболивающие. Вот интересный момент – исследование протеина африканской рогатой жабы, который как будто обладал наркотическим эффектом. Но он растерял былую уверенность, и когда компания проверила его работу, то решили, что это исследование бесперспективно и опыты по нему вести уже не стоит. Проект по рогатой жабе был прикрыт.

Кингу было тридцать пять, и дважды он потерпел поражение. Его фотографии уже нигде не вывешивались. Болтали, что в следующем году компания вышвырнет его за дверь. Когда он предложил новый исследовательский проект, ему сразу же отказали. В жизни Кинга потянулась черная полоса.

Потом Лью Доджсон предложил поехать с ним.

Доджсон заслужил нелестную репутацию у исследователей, его называли «перехватчиком» за талант выхватывать чужую работу из-под носа и выдавать за свою собственную. Раньше Кинг никогда бы не стал с ним связываться. Но теперь он согласился и пришел на встречу в дорогой ресторан Сан-Франциско, где подавали морепродукты.

– Работа исследователя трудна, – начал Доджсон.

– Естественно.

– Трудна и рискованна. Исследования редко сразу же дают результат. Но разве работодатели это понимают? Нет. Если исследования заходят в тупик, обвиняют только тебя. Это несправедливо.

– Это вы говорите мне? – скривился Кинг.

– Но таковы правила игры, – пожал плечами Доджсон и высосал клешню краба.

Кинг промолчал.

– Лично я рисковать не люблю, – продолжил Доджсон. – А первопроходцы всегда рискуют. Большинство новых идей никуда не годится, так что новые разработки терпят крах. Такова жизнь. Раз ты взялся за исследование, будь готов к провалу. Хорошо, если ты работаешь в университете, где провал прилично оплачивается, а успех подвергается остракизму. Но в промышленности... нет. Разрабатывать собственные идеи в промышленности – не лучший путь для карьеры. Наживешь только кучу неприятностей. Что и случилось с вами, мой друг.

– Что же мне делать? – спросил Кинг.