Джон Браннер - Всем стоять на Занзибаре

У РАМПЫ: словно материализовавшись из воздуха, тротуар запрудили десятки, сотни людей, в основном афрамов, но среди них и немного пуэрториканцев, немного белых. Девица с электронным аккордеоном (играет он немыслимо громко, поскольку выставлен на максимум, и от этого дребезжат оконные стекла и гудит в ушах) визжит, перекрывая крики, блюз, который подхватывают, топая в такт ногами, остальные: «Что нам делать с нашим прекрасным городом? Опасным и грязным, вонючим и грёбаным городом?» Контрапунктом к нему звучит лязг брони патрульной машины, когда находится, чем в нее кинуть: в ход идут куски асфальта, мусор, бутылки, банки. Сколько еще до того, как даст залп пневматическая пушка и польется подожженное масло?

ЗАДНИК: гряда однообразных двенадцатиэтажных зданий, каждое из которых тянется на целый квартал, едва прерывается каньонами улиц, тем более узких, что с отказом от машин в черте города одной полосы вполне достаточно для муниципального транспорта и такси. Ближайшие остановки автобуса – на углу слева и в двух кварталах справа. Вдоль тротуара тянется четырехдюймовый бетонный бордюр, достаточно низкий, чтобы через него переступить, но слишком высокий, чтобы помешать любому проходящему мимо дозволенному транспорту сбить пешехода. На стенах каждого здания – рекламные щиты, поэтому зрители с верхних этажей выглядывают из поблекшего океана, из середины буквы «О», из паха всегда готовой принять вас герлы. Единственное отклонение в этой скалообразности улицы – детская площадка: точно вторжение Эйнштейна в упорядоченный мир Евклида.

ДЕТАЛЬ: орнаментальных деталей на фасаде здания против детской площадки, У которого прикорнул Дональд, немного больше, чем на соседних: широкое крыльцо, поднявшись по ступеням которого открываешь дверь, и ряд плоских контрфорсов, расположенных попарно с проемом в два (фута между ними и суживающимися от двух футов внизу до острия на уровне четвертого этажа. Как раз в такой амбразуре Дональд укрылся от света прожекторов, мечущихся взад-вперед бунтарей и импровизированных снарядов. Лязг металла наверху заставил его поднять голову. Кто-то пытался отогнуть от стены выдвижную пожарную лестницу: с такой позиции удобнее бросать хлам на крышу угодившей в ловушку патрульной машины.

Вззз-хлеп-плюх. Вззз-плюх. Рррр-вззз-плюх.

Залпы газовой пушки.

О стены разбивались снаряды, и из каждого выползало с кварту инертного пара, который, оседая, стекал в узкие водостоки Первые жертвы закашляли, завыли, повалились на колени, ведь именно они получили полную, концентрированную дозу, а те, кому посчастливилось оказаться в стороне, пригнулись и на полусогнутых поспешили прочь.

Вззз-хлеп-плюх. Рррр-вззз-плюх.

Девушка которой он рассек губы, спотыкаясь, выбиралась с середины улицы – причем прямо на него. Движимый смутной потребностью прийти на помощь Дональд сделал шаг из своего укрытия в амбразуре меж контрфорсами и окликнул ее. Она пошла на дружелюбный голос, вообще не видя говорящего, и тут сзади ему в плечо ударили кулаком. Углом глаза он разглядел, что кулак черный. Он пригнулся, уклонился. Теперь газовая пушка обстреливала его сторону улицы, и с первыми же завитками дыма стало больно дышать. Те, кто пока избежал отравления, полезли на скелетные ветки детской площадки – точь-в-точь древние люди, спасающиеся от стаи волков. Девушка разглядела своего брата (это он ударил Дональда), и они вместе рванули к перекрестку, совершенно позабыв про обидчика. А Дональд последовал за ними потому, что в ту или в другую сторону бежали все.

НА УГЛУ: чуваки, опоздавшие к началу потасовки, и присоединившаяся к ним ватага чудо-мальчиков, вооруженных палками и большими пустыми жестяными банками, в которые, били как в барабаны; при виде патрульной машины толпа завыла от счастья.

– Газ!

Крик пресекся. На другой стороне улицы находится магазин, автоматизированный и защищенный системой видеонаблюдения. Владелец или менеджер уже приехал и сейчас поспешно закрывал ставнями из проволочной сетки витрины и двери, поймав в ловушку трех покупателей, на лицах которых читалось скорее облегчение, чем досада. Брошенный чьей-то рукой камень ударил в последнее незащищенное окно, за которым, к несчастью, оказалась стойка со спиртными напитками. С грохотом обрушились бутылки и банки, гора последних заблокировала так и не успевшую стать на место решетку, и кое-кто в толпе решил, что магазинчик – мишень много лучшая, чем патрульная машина.

Над головами – оглушительное гудение. Крохотный одноместный вертолетик, способный маневрировать между крышами высотных зданий и Фулеровым куполом, чье зардевшееся брюхо служило Манхэттену небом, прилетел на разведку, чтобы доложить потом в штаб-квартиру полиции о масштабах беспорядков. Из чердачного окна откуда-то справа раздался – бах! – выстрел из старомодного спортивного ружья. Вертолетик дернулся и, визжа лопастями (это пилот пытался удержать высоту), вошел в пике и сел прямо на мостовую. Вне себя от радости, что ей отдали на растерзание еще одного легавого, толпа хлынула приветствовать его дубинами.

Дональд убежал.

На ближайшем же перекрестке полным ходом шла операция по пресечению беспорядков. Две цистерны с водометными шлангами методически смывали людей с тротуаров в дверные проемы. При виде этой опасности Дональд повернул в противоположную сторону, но там его ждали сборочные машины – сродни фургонам для перевозки буйнопомешанных, но снабженные двумя похожими на лопасти для сбора снега устройствами, призванные исполнять ту же функцию, что и водометы, но не столь мягко. Предполагалось, что, если держать людей в постоянном движении, у них не будет шанса организовать сплоченное сопротивление. Прилетел, гудя, еще один вертолетик и стал забрасывать улицу гранатами со слезоточивым газом.

Дональд оказался одним из пятидесяти человек, которых гнали впереди полицейского транспорта, поскольку они забрели в чужие угодья и им некуда было приткнуться. Заметив, что кое-кто ныряет в подъезды домов, Дональд протолкался к стене одного здания, но у первой же двери, к какой он подошел достаточно близко, чтобы хотя бы попытаться за ней спрятаться, стояли двое вооруженных дубинками афрамов, которые сказали: «Ты не из нашего улья. Убирайся, пока не покусали».

Тем временем на перекрестке встретились две цистерны с водометами и человекосборник, от которого убегал Дональд. Человеческую массу изо всех трех рукавов заталкивали в четвертый, гнали назад к исходной точке беспорядков. Теперь они бежали вплотную друг к другу, с воплями наступая на пятки вопящим же ближним.

Патрульная машина стояла все на том же месте. Водитель гудком приветствовал коллег в человекосборниках. Газ по большей части развеялся, оставив на мостовой задыхающиеся и блюющие жертвы, но конца беспорядкам, похоже, не предвиделось. На бетонных сучьях детской площадки мужчины и женщины еще орали блюз, который под вой и грохот электроаккордеона пела девушка: «Возьми кувалду и на части его РАЗНЕСИ!» Практически все окна были выбиты, и под ногами хрустело стекло. Людей сгребали вместе с мусором в единую гигантскую свалку, и не только от перекрестка, с которого гнали Дональда, но и с противоположного конца улицы тоже. Полиция прибегла к шоковому плану: оцепить район, не давать хулиганам передышки, согнать в кучу, после чего похватать и развезти по участкам.