Уолтер Уильямс - Корабль беглецов

— Только ради бога, сделай резервную копию. Я не хочу, чтобы ты трогала ядро…

— За кого ты меня принимаешь? За дилетанта?

— Нет. Просто…

— Я хочу внести изменения только в подпрограмму стимуляции, а не в ядро.

— Как хочешь. Это твое дело, Мария.

Пошатываясь, она направилась в свою каюту. Энергия, не находя выхода, бурлила в крови Юби. Он подошел к коммуникационной панели и вызвал Махадаи. Адвокат сам собирался связаться с ним — новый контракт был готов. «Портфайер» купит медикаменты, но они не хотят, чтобы груз был доставлен на Безель. «Беглец» уже насытил местный рынок. База Безель слишком велика, слишком много слухов здесь возникает. «Портфайер» просил доставить груз на Анжелику.

— Хорошо, — согласился Юби. — Хотя это и не совсем по пути.

«Небольшая ложь не помешает», — подумал он.

Юби был совсем не против вернуться на базу Эйнджел. Нанять пару крепких парней и нанести визит Джемисон в «Монте Карло».

Они договорились пообедать в клубе, после чего подпишут следующий контракт. До встречи оставалось еще четыре часа, но он не захотел отправляться в Порт-Таун — не было смысла начинать вечеринку, чтобы потом уйти. Кроме того, он до конца не доверял Махадаи и поэтому не хотел появляться пьяным на важной встрече. Адвокат, с его бесконечными тостами и кальяном, и так напоит его.

Юби подумал, что скоро ему предстоит обратный путь к Марии Прекрасной. Он подумал о Возлюбленной, и ее ритмы зазвучали в его голове. Расхаживая по холлу, он размышлял, не посмотреть ли фильм, но затем передумал. Сказки о взрывах галактик и инопланетянах бледнели по сравнению с реальностью, а смотреть фильмы, заполненные сексом и насилием, в это время дня было еще рано.

Ритмы Возлюбленной заполняли его сердце. Он открыл шкафчик с музыкальными инструментами, достал оттуда синтезатор, запрограммировал один из сложных ритмов Возлюбленной и прибавил громкость, заставив звуки отражаться от зеленых металлических стен.

Ритмический рисунок был запутанным, но интерес Юби быстро пропал, когда он понял, что ритм будет повторяться бесконечно. Хотя из этого можно попытаться сделать что-нибудь стоящее.

Юби стал играть на сдвоенной клавиатуре, не пытаясь наложить мелодию на ритмические построения, а просто подбирая звуки, вызывавшие у него ассоциации с кораблем Возлюбленной, его темным, похожим на грецкий орех корпусом, с овальными коридорами, напоминавшими пронизавшие ее тело артерии, с резким голубым светом, в лучах которого плавали в невесомости ее странные создания…

Он попытался взять атональный аккорд, вызвавший у него ощущение резкого запаха Возлюбленной и плотного влажного воздуха, насыщенного органическими соединениями, но его попытка закончилась неудачей. Он почувствовал раздражение. Старая проблема — слишком много времени занимала перестройка клавиатуры, и он просто не успевал нажимать на нужные ноты. Юби опять открыл шкафчик и взял нижней парой рук q-образную гитару, а верхней — аудолину. Из синтезатора продолжали звучать ритмы Возлюбленной. Правой рукой Юби ударил по металлическим струнам аудолины.

В мозгу вспыхнули яркие голубые искры. Левая рука коснулась кнопок инструмента, изменяя тембр и тональность звучания. Лазурный спектр сузился до слепящего бело-голубого света, как внутри судна Возлюбленной.

Юби находил другие звуки, другие ассоциации. Постепенно корабль Возлюбленной возникал в его мозгу. Возможно, только один из пятисот миллионов человек поймет его и найдет в этих аккордах те же ассоциации, но Юби это не волновало. Цвета, казалось, зажигались в соответствии со своей внутренней логикой.

Он стал соединять разрозненные кусочки в единое целое. То, что получилось, было слишком размыто, чтобы называться мелодией, но все же музыка имела собственную структуру и рисунок, опиравшиеся на ритмы Возлюбленной. Закончив с последним отрывком, Юби поднял глаза от инструментов и обнаружил, что через двадцать минут ему нужно быть в клубе ПДК.

Он усмехнулся. Кончики пальцев его левой нижней руки потеряли чувствительность — он давно не брал в руки гитару. Хорошо еще, что пальцы не кровоточили. Юби записал последний вариант своего сочинения, встал, потянулся, включил запись погромче и пошел в свою каюту переодеться.

Ритмы Возлюбленной переполняли его. На секунду он остановился, пытаясь вернуться к действительности и вспомнить, о чем будет идти речь на встрече.

«Портфайер», — подумал он. — Ну, конечно».

Истерзанные гравитацией связки болели. Тишина и невесомость казались Двенадцатому избавлением от пытки человеческих страстей. Он висел посередине резервной рубки, радуясь, что пребывание на борту «Беглеца» скоро закончится. Даже во время отдыха его голова гудела от человеческих слов, человеческих мыслей… человеческого хлама. Где-то глубоко в его сознании звучали ритмы Возлюбленной. Он попытался сосредоточиться на этих успокаивающих звуках.

Внезапно что-то привлекло его внимание. Он услышал Возлюбленную. Взглянув на синтезатор, Двенадцатый убедился, что инструмент выключен. Его вкусовые жгутики затрепетали. Он подплыл к одному из кресел, ухватился за поручни и пальцами почувствовал пульс Возлюбленной. Звук передавался через остов корабля. Сердца Двенадцатого замерли.

Он выбрался в центральный коридор, оттолкнулся от стены и направился к оси центрифуги. Звук стал громче, но на него теперь накладывались посторонние ритмы.

Волна смирения накрыла Двенадцатого, когда он понял, что звук идет с нижних уровней центрифуги, и что придется еще раз испытать на себе силу тяготения. Он вскарабкался на платформу грузового лифта и нажал на кнопку. С металлическим скрежетом платформа начала опускаться.

Когда он удалился от оси центрифуги, звуки стали громче. Воздух со свистом выходил из его легких. Казалось, внутренности его готовы вывернуться наизнанку.

Он никогда не привыкнет к этому.

Когда лифт вздрогнул и остановился, Двенадцатый почувствовал, что сердца его вот-вот перестанут биться. Руки и ноги налились свинцом. Он осторожно ступил на зеленую обшарпанную поверхность палубы и только тогда понял, что ритм Возлюбленной смешивается с другими, посторонними звуками.

Слепая ярость огнем пробежала по его нервам. Святотатство! Сообщение Возлюбленной было загрязнено человеческими наслоениями. Двенадцатый заторопился, забыв об осторожности, которую необходимо было соблюдать в условиях ненулевой гравитации. Он ударился о косяк двери, отскочил и оказался в холле, сердито размахивая кулаками.

«Думай как следует, — говорил ритм Возлюбленной. — Думай как следует, а затем действуй».

Комната была пуста. Звуки шли от синтезатора. Бессильная ярость клокотала в крови Двенадцатого.