Андрэ НОРТОН - ДУХИ ВРЕМЕНИ

Талахасси не считала ступенек, однако далее обнаружилась вторая лестничная площадка. Нет, лестница не заканчивалась. А когда она заглянула в другое отверстие, там было темно, как будто оно закрыто. Взяв Ключ и Жезл в одну руку, она пошарила ощупью по стене перед собой. Наверняка здесь есть какой-нибудь механизм для открытия прохода!

Ее пальцы нашли в углубление в камне, едва заметное даже когда она поднесла к нему талисманы. Из последних сил она стала давить вперед и заставила сработать скрытое запирающее устройство.

Ашаки вывалилась через узкий проход, запуталась в драпировках и едва не сорвала их с роскошных стенных креплений, когда падала. Ее голова и плечи лежали на ковре комнаты, в которой она так внезапно оказалась, и аромат изысканных духов, свежесть чистого воздуха наполняли ее ноздри, очищали легкие от вони, заполняющей темные проходы внизу.

Она была так истощена, что даже не пыталась передвинуться. Сам Хасти мог находиться перед ней в этот момент, и она была бы не в состоянии собрать силу, чтобы противостоять ему.

Раздался испуганный крик, который привел ее в себя. Она немного приподнялась на дрожащей руке и словно сквозь туман взглянула вверх на лицо, которое было ей знакомо.

– Села…

– Великая Леди! Но откуда…

– Села, – она снова выдавила это имя из последних сил. – Никто…, не должен…, обнаружить…, меня…

Старая няня Налдамак…, захочет ли она и сможет ли помочь?

– Никто… Села… Кэндейс в опасности… Никто…, не должен…, обнаружить…, меня…

– Великая Леди, никто и не обнаружит. – Голос старческий, тонкий и слабый, но в нем та же самая решительность, которую Ашаки слышала всегда. – Леди, я не смогу нести тебя; можешь ли ты идти?

Слова доносились откуда-то издалека. Ашаки заставила себя подняться на колени.

– Голодная…, такая голодная… Никто…, не должен…, знать…

Ключ и Жезл – они лежали там, где она выронила их при падении. Теперь она подтащила их к себе.

– Села, – обратилась она к женщине, наклонившейся над ней. – Покрывало…, для этих драгоценных вещей. Они должны быть спрятаны!

– Да, Великая Леди. – В этом голосе было успокоение.

Сгорбленная от старости фигура исчезла и снова вернулась, прежде чем Ашаки смогла шевельнуться, через ее руку был перекинут длинный узкий кусок украшенного прекрасной вышивкой материала – чехол со стола. Она с трудом опустилась на колени перед Ашаки и растянула его, затем присела на пятки, пока девушка медленно и осторожно заворачивала талисманы.

– Села…, куда?…

– Великая Леди, положись на меня – они будут в безопасности! – Села встала, и Ашаки с чувством облегчения передала в ее протянутые руки то, за что несла ответственность.

Если и есть одна верная душа во всей Новой Напате, то именно Села, для которой Налдамак была и остается всем миром.

Ашаки не помнила, как добралась до постели. Когда она проснулась, в комнате было темно, горел только слабый светильник, а возле него сидела на стуле Села, клюя носом.

– Села. – Ее голос был едва ли громче хриплого шепота, тем не менее он заставил няньку поспешить в ее сторону.

– Леди, леди. – Она погладила плечо Ашаки, закрытое повязкой с болеутоляющей мазью, наложенной, чтобы хоть немного успокоить острую боль ран. – Как ты себя чувствуешь теперь?

– Как чувствую?

– Ты говорила так странно, и слова, которые я не понимала. Я все время давала тебе бульон и вино…, и ты, казалось, не узнавала меня. А твои бедные руки, твои ноги. Леди, что случилось с тобой?

– Я была пленницей…, до этого времени. – Она произносила слова, которых Села не понимала?… Это начала пробуждаться другая часть ее памяти. Она была Ашаки…, нет, она была кем-то еще. Кем? Талахасси! Итак, эта ее часть не оказалась навеки предана забвению, чего она боялась.

– Кэндейс?

На лице Селы отразилась тревога.

– Великая Леди…, они ничего мне не говорят! А после того, как ты появилась, я оставалась внутри этих стен. Здесь есть девушка-служанка – она принята на службу после того, как ты удалилась из Напаты…, она из моего родного селения, и я могу доверять ей. Это она приносила нам пищу. И она говорит, что ходят слухи, что кэндейс…, погибла! В пустыне, когда поднялась буря. В городе об этом повсюду шепчутся. Тем не менее, – она вызывающе вздернула подбородок, – я не верю этому. Моя дорогая леди – она умна, очень умна. И она имела основания остерегаться даже тени. К тому же, с ней были поклявшиеся-на-мече – двенадцать из них, – хотя они сопровождали ее, переодевшись в одежду придворных дам или служанок. Неужели, ты думаешь, они могли допустить, чтобы ей был причинен вред? Я не верю, что она могла погибнуть в какой бы то ни было буре – скорее всего, она надеется, что ее враги поверят этому. Но ты – Великая Леди, – что случилось с тобой, которая, как мы полагали, находилась в безопасности в Гизане?

Талахасси вкратце рассказала о том, что произошло после того, как она была насильно увезена из поместья. Села вздохнула с выражением неодобрения.

– Итак, в эту комнату теперь открыт потайной ход! Это зло, Великая Леди. Однако ты вернула Драгоценные Вещи, чтобы отвратить угрозу, и когда кэндейс вернется…, тогда все будет иначе! – Она энергично кивнула, так что край ее головного убора в виде сфинкса заколыхался.

– Эта служанка, о которой ты говорила… – Талахасси уселась в постели. Ее израненное и избитое тело протестовало при каждом движении, так что она чувствовала, что не готова в теперешнем состоянии вступить в единоборство с кем бы то ни было – не говоря уже о таком могущественном враге, как Хасти. – Возможно, она найдет способ, чтобы связаться с поместьем. Я не знаю, живы ли еще Джейта и Херихор…

– Они живы. Великая Леди. Ты спала два дня и три ночи…, ты словно бы дремала даже тогда, когда я приносила еду и кормила тебя. Поэтому ты не знаешь. Принц-главнокомандующий держит под контролем северные дороги, каждую из них. Он вызвал сюда свои собственные полки и четыре других, которые лояльны ему и на которые можно положиться.

Думаю, он старается сохранить открытым путь для кэндейс. А Дочь Эпидемека приходила под стены Напаты и официально требовала право входа – ее видели многие. Но Храм…, он закрыт с помощью какого-то гнусного колдовства этого демона из пустыни, и никто не видел и не слышал тех, кто оказался таким образом заперт внутри него.

Принц Юсеркэф, говорят, страдает от лихорадки, поэтому всеми командует его леди. И ни один мужчина и ни одна женщина не имеют представления, где скрывается сам Хасти или какое зло он замышляет. – Села перевела дыхание, когда завершила свой рассказ.

– Можно ли отправить послание принцу-главнокомандующему?

– Великая Леди, существует какое-то необычное колдовство, наложенное на ворота. Они стоят открытыми, но никто по может пройти через них. И люди очень напуганы этим обстоятельством. Однако… Леди…, есть кое-что… – Села теребила в руках край своей одежды. – Я видела это лично сама, когда вышла на отдаленную внешнюю галерею, поджидая кэндейс – увидеть, если возможно, как ее флаер приближается.