Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба

Экран потух, образ исчез. Зал потрясенно притих. Потом Роберт возвысил голос, и все взгляды обратились к нему:

— Вы слышали этого человека. Каждый способный сражаться необходим на флоте и не имеет права отсиживаться дома. В связи с этим я возвращаюсь на флот в качестве капитана и на своем старом корабле отправляюсь на бой с «возрожденными». Призываю тех из вас, для кого долг и честь не пустые слова, последовать за мной. Даже самые легкие, самые маломощные корабли не будут лишними. Мы должны вместе встретить врага, вместе сразиться с ним, вместе победить или пасть. И если нам суждено погибнуть, пусть уцелевшие запишут в анналах истории: «То был звездный час человечества».

Он решительным шагом вышел из зала. Констанция шла рядом за ним, а все прочие сначала группами, а потом и широким потоком двинулись следом. Финлей Кэмпбелл, только что прошедший регенерационную процедуру, замыкал шествие, тяжело опираясь на Евангелину и Адриенну. К тому времени, когда Тоби Шрек спустился с галереи, в зале остался лишь Флинн, проверявший на предмет повреждений свою драгоценную камеру.

— Скажи мне, ты все снял?

— Каждую секунду, босс: все идет в живом эфире на все планеты в Империи. Черт, если все последуют призыву короля Роберта, у нас будет Имперский флот такой мощи, какого не было со времен старой Империи!

— Совершенно верно, — сказал Тоби. — И уж мы с тобой, конечно, не останемся в стороне. Я уже вызвал корреспондентский корабль, он дожидается нас на космодроме Парламента. Мы не можем пропустить такое событие. Может быть, величайшее в нашей жизни.

Вдруг позади послышался странный шум. Журналисты обернулись и увидели выходившего из боковой комнаты Кита Саммерайла. Малютка Смерть шатался, из дюжины страшных ран лилась кровь.

Они бросились к нему, и он попытался что-то сказать, но рухнул, преданный собственным обессилевшим телом. Тоби опустился рядом с ним на колени, с ужасом и чуть ли не благоговением взирая на раны, нанесенные самому грозному и прославленному убийце, какого когда-либо знала Империя. Ни одна из этих ран не была получена в поединке с Вульфом: Валентин не смог нанести ему даже царапины. Теперь же вся одежда Кита пропиталась кровью, один его глаз вытек.

— Кто сделал это с тобой? — воскликнул Тоби. — Кто, черт возьми, мог сделать это с тобой?

Кит снова попытался что-то вымолвить, но рот его был полон крови. Он пробулькал нечто, отдаленно напоминавшее имя Дэвид, и испустил дух.

Журналисты переглянулись. Преодолевая страх, они направились туда, откуда только что, шатаясь, вышел встретивший наконец свою смерть Малютка Смерть. Комната оказалась пуста, хотя вся была залита кровью. Проверка соседних помещений тоже ничего не дала: кем бы ни был загадочный убийца, он исчез бесследно. Так ничего и не выяснив, Тоби и Флинн покинули Парламент и направились к своему кораблю, чтобы присоединиться к последнему великому флоту человечества в битве против его великого врага: «возрожденных».

Среди пыли забытых солнц, во тьме, которая больше не знала света и жизни звезд, возле Мира вольфлингов, некогда известного как Хайден, на своем корабле, носившем имя «Звездный бродяга-3», вновь объявились Оуэн Охотник за Смертью и Хэйзел д'Арк. Во многих отношениях это долго откладываемое возвращение воспринималось ими обоими как возвращение домой. Внизу, в таинственном чреве замерзшей планеты, был пройденный ими Лабиринт Безумия. Они вышли из него заново рожденными, представляя собой нечто новое для вселенной.

С тех пор они совершили немало дел, и хороших, и плохих. А главное, весьма примечательных. Они переписали историю Империи и самого человечества. И платили за все вечной борьбой со своими собственными жизнями и судьбами.

Всего в Лабиринте сумели выжить пять выдающихся людей. Трое из них уже умерли. Жиль Охотник за Смертью, этот легендарный герой и воин, пал от руки собственного потомка. Джек Рэндом и Руби Джорни убили друг друга. Оуэн и Хэйзел узнали об этом, как только вышли из гиперпространства и «Звездный бродяга» занял свое место на расчетной орбите вокруг Мира вольфлингов. Между прошедшими Лабиринт всегда существовала сильная ментальная связь, хотя они не часто пользовались ею. Оуэн и Хэйзел ощутили смерть Джека и Руби как внезапную потерю части собственных душ. Джек и Руби, несмотря на множество разногласий, были их друзьями. Больше чем друзьями — товарищами по оружию и родственными душами. Оуэн и Хэйзел чувствовали, что в их сердцах образовалась пустота, заполнить которую, пока они живы, не сможет никто.

— Теперь мы последние, — сказал Оуэн. Он сидел, понурившись, в кресле командира на капитанском мостике, глядя на центральный обзорный экран и не видя его. Экран показывал ледяную поверхность планеты, мерцающую приглушенными оттенками голубого и зеленого. Но мысли Оуэна находились совсем в другом месте. — Последние из подобных нам. Я чувствую себя как последний представитель вида, обреченного на вымирание.

— А я нет, — отозвалась Хэйзел коротко. Она сидела рядом с ним, взгляд ее тоже был направлен на обзорный экран. — В последнее время Империя не испытывает недостатка в суперменах и тому подобных уродах. Дерьма целая куча, причем весьма причудливого. На мой взгляд, это всегда было частью проблемы. Человечество поднимается над собой, растет, но, еще не повзрослев, вмешивается в дела, которые ему не по уму и не по силенкам. О которых лучше бы и не знать. Мы не готовы стать богами.

— Ты хочешь сказать, что не будешь скучать по Джеку и Руби? — спросил Оуэн после недолгого размышления.

— Конечно буду! Руби была мне настоящим другом. Она верила в меня, когда не верил никто, даже я сама. Она всегда твердо знала, что мы что-то собой представляем, что мы созданы для великих дел. Ты-то ее знаешь главным образом в качестве наемницы и убийцы, а я знала в ту пору, когда она была кем-то большим. Ты ведь так и не узнал, от чего она отказалась, чтобы стать тем, кем стала. Вся ее жизнь представляла собой сплошную трагедию, нескончаемое ожидание дурного и горького конца. Но я никогда не думала, что она умрет такой молодой. .. да еще и от руки единственного человека, которого любила.

— Джек Рэндом всегда был одним из моих героев, — сказал Оуэн. — Изучение истории очень быстро лишает тебя иллюзий в отношении героев и легенд, но Джек действительно совершил большинство тех подвигов, которые ему приписывают. И даже после того, как они сломали его и он влачил свои дни на Туманном Мире, в безопасной безвестности, ему хватило внутренних сил сотворить себя заново, снова стать героем и снова войти в легенду. Хватило мужества рискнуть собственной жизнью и рассудком, потому что этого требовал от него долг. И потому что об этом попросил его я. Поэтому и ответственность за то, кем он стал и что сотворил, лежит на мне. За все, и хорошее, и дурное.