Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба

— Обычное дело, — проворчал Оуэн. — Думаю, мне придется подождать, пока моя сила восстановится до необходимого для возвращения уровня, и возвращаться своим ходом. Счастливо, Кэти.

Последние слова прозвучали вдогонку уже исчезнувшей фигуре. Охотник за Смертью огляделся по сторонам: переулок казался ему смутно знакомым, но в сумраке трудно было судить о чем-либо с уверенностью.

И тут из тумана донесся звук приближающихся шагов. Оуэн поспешно обнажил меч и почувствовал, что клинок оттягивает руку. Он устал, истекал кровью и находился далеко не в лучшей форме. Он даже не был уверен в том, что сумеет задействовать «спурт». Ввязываться в драку ему было явно не с руки, и он вжался спиной в стену, надеясь, что его не заметят.

Из тумана, шатаясь, появились темные фигуры, закутанные в грязные, с чужого плеча меха. И Оуэн, увидев их искаженные болью и алчным желанием глаза, сразу понял, кто это такие. «Плазменные детки». Наркоманы, находящиеся в полной зависимости от «крови», этого губительного, подавляющего волю и разрушающего волю зелья. Люди, способные убить и его и кого угодно ради одной-единственной дозы.

Туман не помог: глаза наркоманов отыскали его в сумраке, и тут же в их руках сверкнули ножи и острые осколки битого стекла.

«Чертова удача Охотника за Смертью, — сердито подумал Оуэн. — Вечно мне не везет».

Их было человек тридцать, никак не меньше. На пике своей формы Оуэн порубил бы их всех, не запыхавшись, но сейчас он был всего-навсего усталым, израненным человеком и понимал, что ему с ними не совладать. Чтобы исцелиться и напитаться энергией, Оуэну требовалось время, поэтому он повернулся и побежал по темному переулку.

Сапоги его скользили в мокром снегу, а сзади с улюлюканьем неслись «плазменные детки».

«Пророчество, пророчество...» — звучало в сознании Оуэна. Он заставлял себя бежать дальше. Выдыхаемый на бегу морозный воздух обжигал легкие. Мчавшиеся за ним рабы Крови издавали крики, в которых ярость и вожделение приобретали звериную окраску, напоминая вой стаи голодных волков. Оуэн был настолько вымотан, что глаза его начала заволакивать красноватая дымка, которую он разогнал сумасшедшим усилием воли. Его повело в сторону: качнувшись, он ударился плечом о стену какого-то дома, отскочил, не сбавив ходу, и нырнул в другой переулок, в надежде, что он выведет его на главную улицу. Он знал, что жители этого города, в большинстве своем, с законом не дружат, но на помощь против банды озверевших «Плазменных деток» можно было рассчитывать даже со стороны обитателей городского дна. Но переулок вел лишь к другим таким же мрачным улочкам: он бежал по грязному лабиринту запачканного сажей, истоптанного снега.

Только сейчас Оуэн заметил, что стоит ночь. Полная луна наполняла дрейфующие туманы серебристым опаловым свечением. Порой над головой мелькал красный или янтарный отблеск фонаря, но прохожих в такой час не было, а немногочисленные выходившие на улицы окна были плотно закрыты ставнями. Оуэн знал, что стучаться в них и звать на помощь бесполезно. Рассчитывать приходилось только на себя. Он побежал дальше, все чаще скользя и спотыкаясь, от усталости он с трудом сохранял равновесие.

«Ты умрешь в одиночестве... вдалеке от друзей и помощников...»

Оуэн улыбнулся, но улыбка вышла больше похожей на оскал. Не для того он преодолел такой путь и добился столь многого, чтобы умереть здесь, в каком-то безымянном закоулке.

Он побежал дальше, хотя ноги его настолько одеревенели, что он почти не ощущал соприкосновения своих глухо ударявших сапог с припорошенными снегом булыжниками неровной мостовой. Мысли его утратили четкость и начали путаться. Порой ему казалось, будто старые враги, живые и мертвые, бегут с ним рядом, чтобы составить ему компанию. Те, кому он хотел так много сказать, да так и не успел. Всегда казалось, что это" можно будет сделать попозже, в другой раз, что времени в запасе сколько угодно. Увы, оно имеет свойство кончаться, когда ты меньше всего этого ждешь.

Порой ему чудилось, будто он снова бежит сквозь Время, преследуемый «возрожденными». В такие моменты Оуэн гадал, будет ли ему когда-нибудь позволено остановиться и отдохнуть.

Наконец заплетающиеся ноги вынесли его из очередного проулка на небольшую площадь, которая оказалась тупиком. Ни одна улица, кроме той, по которой за ним гнались, туда не выходила. Бежать больше было некуда. Оуэн остановился, слегка наклонился, вбирая воздух, и оперся, чтобы не упасть на меч. «Ну что ж, — подумалось ему, — раз выхода отсюда нет, то мне, по крайней мере, не нужно больше никуда бежать».

Медленно выпрямившись, он огляделся по сторонам и гулко рассмеялся, поняв, почему это место показалось ему знакомым. Он уже был здесь. В этом самом тупике им с Хэйзел пришлось сразиться с целой маленькой армией зависимых от Крови. Здесь он нечаянно искалечил совсем юную девушку, которую пришлось убить. Может быть, именно этого Оуэн не смог простить себе до сих пор. По всему выходило, что после столь насыщенной, столь богатой событиями жизни оказалось, что он бежал по кругу. И круг этот замкнулся.

Они высыпали на площадь, еще более свирепые и озлобленные, чем запомнились ему по прошлому разу. Увидев загнанного в тупик человека, «плазменные детки» торжествующе взвыли. Правда, на мгновение они замешкались. По тому, как он стоял и как держал меч, они поняли, что нарвались на воина. Но их вожделение и мука были сильнее страха. Завывая по-звериному, они ринулись на него всей стаей. Шансов на спасение у него не было никаких. Но Оуэн все равно двинулся им навстречу. Он, будучи Охотником за Смертью, предпочитал встретить эту самую смерть в бою.

Проделав в толпе брешь выстрелом дисраптера (энергетический импульс смел с полдюжины оборванцев и на стольких же воспламенил их грязные меха), он убрал оружие в кобуру, сомневаясь, что ему выпадет возможность воспользоваться им снова. Так или иначе, схватка, скорее всего, закончится раньше, если энергетический кристалл лучемета успеет перезарядиться для следующего выстрела. Ему, наверное, следовало взять пример с Хэйзел и обзавестись защитным вооружением... Оуэн потянулся к внутренним силам и, удостоверившись, что они так и не восстановились, воздел меч и устремился вперед с древним боевым кличем клана Охотников за Смертью.

— Шандракор! Шандракор!

Хищная стая набросилась на него со всех сторон, размахивая ножами. Оуэн, не обращая внимания на их удары, рубил мечом налево и направо. Кровь с шипением лилась на холодный снег и, смешиваясь с ним, растекалась жижей под сапогами. Многие пали от клинка Охотника за Смертью и уже не поднялись. Но из-за численного превосходства они, наваливаясь всей массой, теснили Оуэна назад и назад. Наконец его спина уперлась в кирпичную стену. Отступать было уже некуда. Он сразил троих одним взмахом клинка, но не успел занести меч снова, как дюжина длинных ножей пронзила его насквозь, пригвоздив к стене.