Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба

По общему мнению, Финлей окончательно спятил и сознательно пошел на верную смерть, лишь бы прихватить с собой на тот свет своего заклятого врага Грегори Шрека. Причину их нескрываемой взаимной ненависти никто толком не знал, слухов, самых невероятных, ходило предостаточно. Но в одном сходились решительно все: никто не жалел о смерти Грегори Шрека. Более того, его кончина была встречена всеми и каждым примерно так же, как встретили бы весть о смерти бешеного пса. С уходом этих двух самых опасных игроков на социальной и политической арене Города Вечных Парадов стало гораздо спокойнее.

Евангелина смотрела на пустой гроб без слез. Тихие слова викария текли сквозь нее, не принося утешения. Она всегда знала, что Финлей погибнет в бою. Сотни раз переживала она его смерть, когда он, выполняя очередную невыполнимую миссию, в который раз не возвращался в срок. Все свои слезы она выплакала еще тогда. Их у нее просто не осталось. Не говоря о том, что ее последняя встреча с Финлеем закончилась ссорой. Безобразной ссорой, с криками, взаимными обвинениями и непростительными оскорблениями. Она знала, что Финлей отправился убивать Грегори исключительно из-за того, что Шрек сделал с ней. Получалось так, что это она послала его на смерть. Часть ее умерла вместе с Финлеем. И порой ей казалось — лучшая часть. Он был её единственной любовью, единственным светом в ее короткой мрачной жизни, и она не знала, что делать с этой жизнью теперь. Ее обуревало непреодолимое желание откинуть крышку гроба, залезть туда и обрести наконец покой в фамильном склепе Кэмпбеллов. Самая лучшая, самая яркая часть ее жизни закончилась.

Викарий закончил бормотать молитвы, торопливо осенил пустой гроб крестным знамением, захлопнул Библию и отошел в сторону. Его роль в этой церемонии закончилась. Роберт Кэмпбелл активировал идентифицирующий код, вмонтированный в родовой герб на дверях усыпальницы. Двери медленно распахнулись, открыв темный проход. Он взглянул на Евангелину, которая бережно положила цветы на крышку гроба и отступила назад. Запрограммированная антигравитационная лодка, на которой стоял гроб, пришла в движение и медленно поплыла в сумрачные глубины склепа семьи Кэмпбеллов. Дверь за ней плотно закрылась. Вот и все. Покойника проводили по всем правилам. Живым оставалось распрощаться и вернуться к своей жизни.

Или к тому, что от нее осталось.

Адриенна вытерла глаза, тщательно высморкалась и погладила Евангелину по руке.

— Я всегда плачу на похоронах. И на свадьбах. Даже когда терпеть не могу виновников этих церемоний. Все равно что-то цепляет за душу. Всегда была уверена, что на похоронах Финлея буду плясать и веселиться. Как-то раз даже сказала это ему в лицо. Он только посмеялся. Но теперь, когда его нет... мне его не хватает. Никто другой никогда не действовал на меня так, как он. Если взглянуть назад, кажется, что большая часть моей жизни была ответом на те или иные его поступки. И с кем, спрашивается, мне бороться теперь? Кто будет достаточно крепок, чтобы я могла оттачивать на нем свои когти? Ох, Эви, только сейчас, когда его не стало, я поняла, как он был для меня важен.

— Спасибо, что пришла, — сказала Евангелина. — Он всегда восхищался твоей силой и отвагой.

— Да ладно, дорогая, не стоит. Знай, что мы всегда будем тебе рады. Если хочешь, приезжай и поживи некоторое время у нас.

— Нет, спасибо. Я хочу побыть одна. А как ты, у тебя все будет в порядке?

— Само собой, дорогая. Уж я-то не пропаду, это всем известно. Если что понадобится, непременно заглядывай ко мне.

Адриенна в последний раз погладила Евангелину по руке, собрала детей и увела их. Роберт закончил проверку надежности печатей на мавзолее. Он подошел к Евангелине и встал рядом. Некоторое время они молчали, не находя нужных слов. Их не связывало ничто, кроме Финлея. Но и к нему они относились совсем не одинаково. Наконец Роберт догадался похвалить поминальную службу, и Евангелина с ним согласилась. Наверное, он похвалил бы и погоду, но она, как на грех, не задалась. Роберту пришлось поинтересоваться, не нужно ли ей чего. Получив отрицательный ответ, он вызвался заплатить викарию еще и взять на себя все бумажные дела. Евангелина, со своей стороны, поздравила его с недавно объявленной помолвкой с Констанцией Вульф. Они постояли еще немного, не зная, что добавить к уже сказанному. Наконец Роберт поклонился и, прихватив с собой викария, ушел. К взаимному облегчению.

Евангелина осталась одна возле каменной усыпальницы. Место это она находила более чем отталкивающим, но здесь покоилась вся семья Кэмпбеллов. И Финлей, наверное, тоже хотел найти там последнее пристанище. Небо оставалось серым, тучи висели низко, дождь не прекращался. Евангелина слегка надвинула капюшон плаща, чтобы дождь не попадал в лицо. Собственные руки ощущались ею как чужие. Будто она снилась себе идущей по руинам своей жизни, хотя, строго говоря, в действительности ей было чем заняться. После смерти Грегора она стала старшей в роду и должна была возглавить клан Шреков. Но она понимала, что от этой высокой чести ей придется отказаться. Чтобы претендовать на сан главы семьи, надлежало пройти генетический тест. А он непременно выявил бы, что она является всего-навсего клоном настоящей, убитой Евангелины. Во-первых, это вызвало бы грандиозный скандал, а во-вторых, навлекло бы на нее ярость всякого рода политических фанатиков. Сама мысль о том, что клон может успешно заменять оригинал и годами оставаться невыявленным, была для высшего общества чудовищной и оскорбительной.

Поэтому она отказалась не только от фамильного старшинства, но и от колоссального наследства, заявив, что от презренного Грегори Шрека ей ничего не нужно. К этому люди отнеслись с пониманием.

К немалому ее удивлению, после смерти Финлея выяснилось, что он был не таким уж сумасбродом. Дела его оказались в порядке, а завещание составлено по всем правилам. Он все оставил ей. У него имелись деньги, которых, при бережливом подходе, ей хватило бы на несколько лет жизни, и сундуки с какими-то пожитками: заглянуть в них она собиралась потом, когда будет чувствовать себя получше. Грация Шрек согласилась возглавить семью. Этот сан, после отказа Евангелины, мог отойти либо к ней, либо к Тоби. Но последний ни на что не претендовал. Что же до Грации, то к ней Евангелина относилась неплохо. Она была честна, принимала интересы семьи близко к сердцу. Вызывали сожаление ее политические пристрастия, но нельзя же требовать всего и сразу. Кроме того, в последнее время Евангелина уделяла много времени проблеме клонов, включая контакты с подпольем. Многие уже видели в ней признанного лидера. С тех пор как подполье клонов добилось участия в легальной политике, его основными проблемами стали коррупция и фракционные дрязги. Евангелина все свои силы посвятила преодолению внутренних противоречий и поддержанию единства, хотя при этом всячески избегала публичности. Таким образом, дел у нее был непочатый край, на много лет вперед. Оставалось только убедить себя в том, что хоть что-то из этого имеет какое-то значение...