Саймон Грин - Охотник за смертью: Судьба

Рэндом и Руби неспешно бродили меж стеллажей, пробуя то одни, то другие напитки. Наконец они остановили свой выбор на густом и крепком красном вине с сильным полынным привкусом и сели за маленький столик, чтобы выпить по-настоящему. Вермут пошел превосходно, и Рэндом счастливо вздохнул, почувствовав, как медленно расправляются некоторые узлы в его перенапрягшихся мускулах. Он с нежностью улыбнулся Руби, и та торжественно кивнула ему поверх своего бокала.

— Знаешь, — сказал Рэндом, — Диана была совершенно права. Посвяти она меня в свой план заранее, я счел бы ее сумасшедшей. Как и всякий другой.

— Верно, — согласилась Руби.

— В последнее время жизнь оборачивается неожиданным образом, — продолжил Рэндом. — Некогда Матер Мунди считалась нашим союзником. Потом выяснилось, что все это время она была нашим врагом. Теперь, оказывается, мы снова водим с ней дружбу. ИРы числились официальными Врагами Человечества, но нынче они наши дети. Черт, да посмотри на нас самих: то мы друзья, то враги, то опять друзья.

— Так-то оно так, — признала Руби, опустошив свой бокал. — Но опять же, все не было так просто, как нам казалось и хотелось, даже во время восстания. В книгах по новейшей истории Империи нас наверняка будут расхваливать на все лады. Но лично я никогда не скрывала, что приняла участие в заварушке исключительно из-за возможности разбоя.

— И чтоб прикончить уйму народа.

— И это тоже.

— Политика, — грустно вздохнул Рэндом. — Страшно подумать, сколько времени и душевных сил уходит на споры, которые потом вовсе не кажутся такими уж важными. Вот если бы можно было объединить сознания всех людей, как сделала Диана с Матер Мунди и Шабом. Заставить людей познать истину.

— Так ведь нету ее, истины, — отозвалась Руби. — Есть множество на чем-то основанных, но совершенно различных точек зрения. А мы склоняемся к той или другой в соответствии с тем, чего требует наша природа.

— Мой бог, ты говоришь прямо как философ, — улыбнулся Рэндом, осушив свой бокал. — Что может быть лучше доброго вина и хорошей застольной беседы? Нам стоит почаще проводить время таким образом.

— А что, Джек, правда ведь, нам неплохо бывало вместе, а?

— Конечно. Всегда, когда ты по той или иной причине не пыталась меня убить.

— Да брось ты, это была одна видимость. На самом деле у меня и в мыслях не было тебя убивать.

— Я знаю.

— Пока, разумеется, речь не шла о деньгах.

Рэндом рассмеялся:

— Что тут поделаешь: наемник, он и в аду наемник.

— . Точнее не скажешь. Но нам, один черт, было по-настоящему хорошо вместе. Ей-богу, я ни к кому не относилась так, как к тебе. И всегда гордилась тем, что мне выпала честь сражаться рядом с легендарным повстанцем.

Рэндом посмотрел на нее с легким удивлением.

— Что ж, Руби, спасибо на добром слове. А мне всегда было приятно видеть тебя на своей стороне. Хотя бы потому, что в тебе, в отличие от того дерьма, с которым по большей части приходилось иметь дело, я видел потенциально опасного противника. Признаюсь, ты вливала в меня больше жизни, чем любая из моих жен. Даже больше, чем моя пятая, незабвенная Арабелла. А ведь она была акробаткой, женщиной-змеей. А скажи, с чего это вдруг тебя потянуло на откровенность?

Руби пожала плечами:

— Не знаю. Наверное, просто почувствовала, что мы не вечны. Мне кажется, сегодня мы оказались ближе к смерти, чем когда бы то ни было.

— Оказаться-то оказались, но вышли из этой переделки с честью. Как всегда. Правда, когда Оуэн увидит, что осталось от его замка, он вряд ли воспылает к нам любовью.

— Я рада, что и он, и Хэйзел остались живы. Хэйзел была моим единственным настоящим другом. А Оуэн... Я всегда восхищалась Охотником за Смертью. Единственный по-настоящему достойный человек, которого я когда-либо встречала.

— Я выпью за это, — сказал Рэндом.

— За это стоит выпить, — одобрила Руби, — позволь мне наполнить твой бокал.

Она взяла его бокал и наклонила над ним бутылку. Когда красная густая, как свернувшаяся кровь, жидкость потекла в сосуд... что-то и в том, как она двигалась, и в том, как говорила с ним, словно желая попрощаться... что-то в ее лице и в ее глазах заставило Рэндома насторожиться. Поэтому, когда свободная рука Руби неуловимым, словно бы случайным движением приблизилась к бокалу, Джек стремительно перехватил ее. Вырваться Джорни и не пыталась. Он медленно разжал ее ладонь, и несколько последних крупинок мелкого порошка выпало из спрятанной в ладони капсулы. Обычный трюк отравителя. Рэндому и самому случалось им пользоваться, но не по отношению к тем, кого он любил.

Их взгляды, исполненные боли и печали, встретились. Последовала долгая пауза. Потом Руби резко вырвала руку, и оба они вскочили на ноги. Рэндом пинком опрокинул стол. В руке Руби оказался нож. Джек выхватил свой.

Они схватились. Оба ножа одновременно вонзились в податливую плоть. И он, и она издали схожие, хриплые возгласы и замерли, тяжело дыша друг другу в лицо. А потом, когда силы стали покидать их, медленно опустились на холодный каменный пол.

Рука Руби выпустила рукоять ножа, торчавшего из бока Рэндома, и обессиленно привалилась к Джеку. Он приподнялся и сел, чтобы удерживать ее в объятиях. Лицо Руби было мертвенно-бледным, его покрывал пот. Глянув вниз, Рэндом увидел, что из ее груди торчит рукоять его ножа, а одежда уже пропиталась кровью. Руби содрогнулась, и Рэндом прижал ее к себе, словно для того, чтобы защитить от холода. Она уткнулась лицом ему в грудь, и боль в его ребрах была ничем по сравнению с болью в его сердце.

— Черт, — невнятно из-за заполнявшей рот крови пробормотала Руби. — А ведь ты убил меня, Джек. Я всегда знала, что на самом деле ты... дерешься лучше.

— О господи, Руби. Почему? Зачем ты сделала это?

— Хотела облегчить твой уход. Я взяла задаток, помнишь? А не в моих правилах, приняв задаток, отказываться от поручения. Сам ведь говоришь: «Наемник, он и в аду наемник».

— Ты сделала это ради денег?

Руби улыбнулась. Ее зубы были в крови.

— Может быть, не только из-за денег. Разве тебе никогда не хотелось выяснить... кто из нас лучший? И потом... ты представлял собой угрозу моей безопасности. Я не могла этого допустить. О черт, Джек, я не знаю почему! Может быть... потому, что мы с тобой, оба, пережили наши легенды. Мы помогли создать новую Империю, но нам нет в ней места. Мы чужие. Может быть, я хотела умереть... и боялась сделать это сама.

— Значит, вот почему ты не дала гренделианам убить меня у склепа Драма?

— Это была бы... плохая смерть. Никакой чести для тебя, никаких денег для меня. К тому же Диана нуждалась в тебе. И во мне. Чтобы еще раз спасти Империю.

— Руби... не умирай. Мы еще сможем пожить вместе. Исцели себя! Ты ведь можешь. Мы оба исцелялись раньше и в более серьезных случаях.