Филип Дик - Человек в высоком замке

Он почувствовал, что теряет терпение.

— А почему бы и нет? Мы уже подготовили все необходимые письма с заказами. Все, что мы должны сделать, это отправить их по почте. И чем скорее, тем лучше. А оборудование, которое можно достать здесь, в Сан-Франциско, мы выберем сами.

Надев пиджак, Эд двинулся к двери комнаты Фринка.

Они уговорили домовладельца сдать им подвал под домом. Сейчас он использовался под склад. Вынеся картонные коробки, они смогут соорудить верстаки, подвести к ним электричество, установить светильники, начать монтаж электродвигателей и приводных ремней. У них уже были нарисованы эскизы, заполнены спецификации, перечни деталей, так что фактически они уже начали.

«Наше предприятие уже заработало», — понял Фрэнк Фринк. Затем они договорились о его названии.

«Ювелирные изделия фирмы ЭдФрэнк».

— Самое большое, что я смогу сегодня сделать, — сказал Фрэнк, — это купить доски для верстаков и, возможно, электрооборудование. Ну, конечно же, не сырье для изделий.

Затем они отправились на склад леса на южной окраине Сан-Франциско и через час уже запаслись нужными пиломатериалами.

— Что тебя тревожит? — спросил Мак-Карти, когда они вошли в магазин оборудования, продававший товары оптом.

— Деньги. У меня падает настроение. Когда мы оплатим все?

— Старый Уиндем-Матсон тоже не лыком шит, — сказал Мак-Карти.

"Мне это известно, — подумал Фринк. — Именно поэтому я и места себе не нахожу. Мы влезли в его владения. Мы уподобились ему. И что же? Приятна ли нам эта мысль?

— Не оглядывайся назад, — сказал Мак-Карти. — Смотри вперед. Думай о будущем деле.

"Я и смотрю вперед, — подумал Фринк. — Об этом говорит и гексаграмма.

Какие же подношения и возлияния я могу сделать?

И кому? С кем?

Красивая молодая японская чета, посетившая магазин Роберта Чилдана и носившая фамилию Казуора, связалась с ним по телефону к концу недели и пригласила его на обед.

Он очень ждал этого звонка, и поэтому приглашение посетить их квартиру вызвало у него восторг.

Он закрыл «Американские Художественные Промыслы» чуть раньше обычного и нанял педикэб, чтобы поехать в привилегированный район, где жили Казуора. Он хорошо знал этот район, белые там не жили.

Глядя из педикэба, катившего по извилистым улицам с разбитыми там и сям газонами и декоративными ивами, на современные многоквартирные дома, Чилдан восхищался изяществом архитектуры. Чугунные литые решетки балконов, высокие и в то же время современные колонны, мягкие пастельные тона, использование всевозможных орнаментов — все это представляло из себя произведение искусства. Он помнил те послевоенные годы, когда здесь не было ничего, кроме руин.

Игравшие на улицах японские дети наблюдали за ним безо всякого интереса и сразу же возвращались к своему футболу или бейсболу. Но реакция взрослых была иная.

Хорошо одетые молодые японцы, выходя из своих автомобилей и входят в парадные жилых домов, не без удивления следили за ним. Он живет здесь? Им было просто интересно. Это были молодые японцы бизнесмены, приехавшие домой из своих контор, даже Главы торговых представительств жили здесь. Он заметил на стоянке «кадиллаки». По мере того, как педикэб все ближе продвигался к месту назначения, он нервничал все больше и больше. поднимаясь по лестнице к квартире Казуора, он подумал: "Вот он я.

Приглашен, и не просто по делу, а гостем к обеду".

Он, конечно, особенно мучился с костюмом, но теперь, по крайней мере, он мог быть уверен, что его внешность соответствует обстоятельствам. «Да, соответствует, — подумал он. — Как я выгляжу? Никого это не введет в заблуждение. Я не принадлежу к ним, я здесь чужеродное тело, на этой самой земле, которую белые расчистили и где построили один из самых прекрасных городов. А теперь я посторонний в своей собственной стране».

По устланному ковром коридору он подошел к нужной двери и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась. Перед ним стояла молодая миссис Казуора в шелковом кимоно и оби — ярком шелковом широком поясе. Ее длинные черные волосы были заколоты в сверкающий клубок ниже затылка. Она приветливо улыбнулась.

Позади нее, в гостиной, стоял муж, держа в руке бокал и кивая головой.

— Мистер Чилдан, заходите.

Чилдан поклонился и вошел.

Квартира была обставлена со вкусом, в высшей степени утонченном вкусом и одновременно несла на себе отпечаток аскетизма.

Совсем немного предметов обстановки: торшер, стол, книжный шкаф, литография на стене. Невероятное, непревзойденное, присущее только японцам чувство «ваби», такого не могло быть в европейских жилищах. Способности найти в самых обыденных предметах красоту не меньшую, чем в изысканных и замысловатых вещицах. И все благодаря определенному их расположению в пространстве.

— Выпьете? — спросил мистер Казуора. — Виски с содовой?

— Мистер Казуора… — начал Чилдан.

— Просто Пол, — сказал молодой японец.

Затем, указывая на жену, он сказал:

— Бетти. А вы…

— Роберт, — пробормотал Чилдан.

Усевшись на мягком ковре со стаканами в руках, они слушали запись «кото», японской тринадцатиструнной арфы. Пластинка была совсем недавно выпущена фирмой «Хиз мистерс войс» по японской и была очень популярной.

Чилдан обратил внимание на то, что вся музыкальная установка была куда-то спрятана, даже динамики.

Он не мог определить, откуда льются звуки.

— Не зная ваших вкусов, мы не стали искушать судьбу.

Бетти улыбнулась.

— На кухне в электропечи жарятся бифштексы. Гарниром будет печеный картофель в кисло-сладком соусе с луком. По принципу: никогда не прогадаешь, подавая гостю бифштекс в первую же встречу.

— Весьма польщен, — сказал Чилдан. — Я обожаю бифштексы.

Это и правда было так. Ему редко приходилось пробовать бифштексы.

Громадные скотоводческие фермы Среднего Запада давно уже не присылали мяса не западное побережье большими партиями, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ел хороший бифштекс.

Теперь пришла его очередь одарить хозяев.

Из внутреннего кармана пиджака он извлек небольшую вещицу, завернутую в китайскую шелковую бумагу. Он осторожно положил ее на столик. Хозяева сразу же заметили это, и тогда он сказал:

— Подарок. Безделушка. Чтобы хоть как-то отблагодарить за покой и радость, которые я вкусил в вашем доме.

Он развернул бумагу и показал им подарок: кусочек слоновой кости, точеный китобоями Новой Англии более столетия назад, крохотное, украшенное орнаментом произведение искусства, называвшееся резьбой по слоновой кости.

Хозяева знали толк в резьбе, которой моряки занимались в свободное время.

Ни один предмет не был столь законченным выражением культуры старых США.