Кейт Лаумер - Чума демонов

Коффивилль, Канзас, сказал Феликс. Ящик 1742, почтовое отделение на улице Франклина. Для инвалида это был долгий путь, и я не знал, что предстоит найти там, но Феликс считал это очень важным, раз запер в сейфе своего подсознания.

Я медленно проехал где-то километр, затем включил фары, вырулил на асфальтированную дорогу и направился на север.

Я ехал по второстепенным дорогам, огибая города и не превышая разрешенную скорость. С первым лучом рассвета я остановился у захудалого мотеля у шоссе на Джорджию с блеклой вывеской, гласящей «СВОБОДНО». За дверью сидела пожилая женщина в грязном домашнем халате и бигудях, она моргала глазами, похожими на выгоревшие угольки, застрявшие в морщинах цвета шпатлевки.

— Возьмите шестую комнату, — проскулила она. — С вас десять си наперед, раз уж у вас нет багажа.

Рука крупье, похожая на грабли, протянула мне ключ и взяла деньги.

Я припарковал машину под навесом, как можно дальше от дороги. Затем прошел по крыльцу из потрескавшегося бетона и вошел в душную, жаркую комнату, такую же неряшливую, как и ее хозяйка. В затхлой темноте я снял куртку, нашел крошечную ванную и вымыл лицо холодной водой над покрытой оранжевыми пятнами китайской раковиной. Затем вытерся грубым полотенцем размером с небольшой коврик.

Потом принял душ, постирал одежду, повесил ее на палке для занавески и растянулся на жестком матрасе. У меня все еще был сильный жар. Урывками я поспал несколько часов, потом меня охватил озноб и приступ сильной тошноты.

Позже вечером я еще раз принял душ, одел грязную, но сухую одежду и перешел через дорогу к «Райской еде», строению похожему на кирпич, покрытому шелушащейся светло-голубой краской с пятнами пива.

Худая девушка с впалыми глазами уставилась на меня, молча подала подсохшие блины с разбавленным сиропом и массивную кружку кипяченого кофе, затем села на стул как можно дальше от меня и начала ковыряться в зубах зубочисткой. Она обвела меня глазами, как мышь.

Я закончил и протянул девушке банкноту в пять си.

— Как дорога на Джексон? — спросил я, скорее, для того, чтобы узнать, способна ли она говорить.

Не сработало. Она подозрительно посмотрела на меня, дала мне сдачу и вернулась на стул. Вернувшись на дорогу, я сел в машину и доехал до заправки с одной колонкой. Пока я наполнял бак, «Мерсетте» осмотрел толстопузый человек в комбинезоне, с хитрым лицом.

— Далеко едете? — поинтересовался он.

— До Богальюзы, — ответил я.

Когда я повесил топливный пистолет на место и закрыл крышку бензобака, толстяк уставился на циферблат насоса. Казалось, он простоял так довольно долго.

— Уровень масла давно проверяли? — спросил он.

Я мельком встретился с ним взглядом, у него были тяжелые веки, а сами глаза — такие же простодушными, как у дилера в покере, сдающего тузы.

Я заплатил ему, прибавив один си.

— Лучше бы проверить.

Он убрал деньги в карман, поднял капот, вытер масляный щуп, сунул его в двигатель, вытащил и прищурился.

— Все в порядке, — заключил толстяк, убрал щуп на место и закрыл капот. — Отличная машина, — сказал он. — Когда вы в последний раз были в Богальюзе?

— Довольно давно, — ответил я. — Я путешествовал.

— Фабрика закрылась год назад, — сказал он. — Если вы вдруг ищете работу.

Заправщик наклонил голову, рассматривая мою руку. У него было самодовольное выражение лица, как у хитрого продавца, который вот-вот получит желаемую цену.

— Были на войне? — спросил он.

— Упал с табурета в баре.

Толстяк одарил меня таким взглядом, словно собирался убить.

— Я просто пытаюсь быть дружелюбным… — Он посмотрел на экран видеофона внутри станции, затем вытащил из нагрудного кармана измеритель давления в шинах. — Лучше все проверить, — проворчал он.

— Незачем, они в порядке.

Он прошел к машине, обойдя меня, поднял табличку с номером, залез туда рукой и выдернул предохранитель питания.

— Что вы делаете?

— Его тоже лучше проверить.

Толстяк зашагал к станции. Я последовал за ним, он встревоженно насвистывал, глядя на меня краешком глаза. Я подошел к видеофону, ухватился за кабель питания и вытащил его из устройства.

Толстяк закричал, нырнул под стойку и поднялся с монтировкой в руках. Я отошел в сторону, схватил его за руку и ударил ее о стену. Железка брякнулась на пол. Я подтащил толстяка к креслу и усадил в него.

— Предохранитель, — выпалил я.

— Вон там. — Он мрачно дернул головой.

— Не вставай. — Я зашел за стойку и взял предохранитель.

— Кому ты собирался позвонить?

Толстяк начал было угрожающе ворчать. Я легонько пнул его по ноге. Он взвыл.

— У меня нет времени, — предупредил я. — Выкладывай все, что знаешь — живо!

— Тебя разыскивают, — проблеял он. — Я увидел номер машины. Далеко ты не уйдешь.

— Почему это?

Он уставился на меня и развалился в кресле. Я пнул толстяка по другой ноге.

— В пяти километрах к северу отсюда шериф перекрыл дорогу, — прокричал он.

— Насколько точно мое описание?

— Говорится, что у тебя раненая рука, поцарапанное лицо и подранная одежда. — Он выпрямился на кресле. — У тебя нет шансов, мистер.

Я подошел к стойке и взял моток клейкой ленты, вернулся, поднял толстяка с кресла и схватил его руки. Он слабо задергался, а его рот внезапно приоткрылся от страха.

— Эй, что ты собираешься…

— Я еще не решил. Зависит от того, как будешь себя вести. — Я принялся связывать ему руки за спиной. — Как лучше всего объехать баррикаду?

— Послушай, мистер, если хочешь проскользнуть мимо копов, сверни налево на следующем повороте, в восьмистах метрах отсюда… — Он болтал, желая мне угодить. — Черт, да они ни за что не догадаются, что тебе известно об этом пути. Старая фермерская дорога. Выходит у «Реформа», в двадцати километрах к западу.

Я закончил связывать его, оглядел комнату и увидел измазанную белую дверь с буквой «М». За ней я нашел мыло и воду на полке над тазом с черными краями. Я потратил пять минут на то, чтобы побрить лицо электробритвой.

В небольшом ящичке в шкафу был пластырь, я заклеил царапину на челюсти так хорошо, как только смог, затем зачесал волосы назад. Теперь я выглядел лучше — как покойник в макияже, наложенном жадным г робовщиком, но хотя бы уже не как труп, безалаберно сброшенный в канаву.

Я затащил владельца в туалет, положил на пол, связанного и с кляпом во рту. Повесив на двери табличку «ЗАКРЫТО», я вышел из здания.

Рядом со станцией стоял забрызганный грязью пикап. Указатель топлива был на максимуме. Я завел «Мерсетте» на подъемник и поднял его. Рядом висела не слишком грязная синяя армейская непромокаемая куртка. Я надел ее, не став засовывать левую руку в рукав. Секунду подождал, пока пройдет головокружение, затем забрался в пикап и выехал на шоссе, не обращая внимания на ноющее ощущение, что за мной следят.